Рудольф Андреев - Воспоминания о Карибском кризисе

Ну, и я подключился к торговле. Сначала сапоги офицерские продал. Спиздил у Володи, своего командира взвода. Думаю: всё равно он их не носит на жаре.

Нашёл какого-то кубинца, стал с ним торговаться. Сапоги хоть и поношенные были, но блестели — хромовые. Вот я ему пытаюсь втолковать:

— На лошадь! — изображаю лошадь. — На кавайо! На жеребца будешь залезать в этих сапогах! Кавалеристом будешь!

Убедил, короче. Не помню, на сколько точно бутылок рома хватило, но на много.

Чувствую: большой спрос здесь на обувь. Решил ботинки свои продать — которые выдали. Вошёл во вкус.

Пришёл к кубинцу. Показываю ему ботинки. Он примерил на ногу, ему как раз. Щупает подмётку. Он такой модели, наверно, в жизни не видел — экзотика.

Гляжу: глаза у него уже загорелись. Я ему:

— Пятнадцать песо!

Он мне:

— Десять!

Раза четыре мы это повторили. Я ботинки под мышку, изображаю уход, а сам-то думаю: да я и за пять согласен!

Он меня удерживает:

— Компаньеро совьетико! Садись!

Пошёл, принёс какую-то бутылку. Наливает мне мензурку крепкого спирта вонючего. Двигатели у них на таком работали. Я выпил. Он мне:

— Десять!

Я головой качаю:

— Пятнадцать!

Он второй раз наливает. Я вторую выпил — загорелось ещё. Говорю:

— Ещё — и тогда десять!

А про себя думаю: куда мне эти десять девать-то? Хочу спросить, сколько этот спирт стоит, и боюсь. Так ведь и скажет: «десять за бутылку».

И вот выпил я эту третью, взял десять песо и ушёл. Ходил-ходил. А уже чувствую: забрало меня. И куда податься? Я обратно к нему, а он уже куда-то пропал с моими ботинками. Видимо, на радостях, что солдата этого наебал. А я хожу с этой деньгой, без выпивки, как царь Мидас с золотом. Парни меня потом кляли, что ни хера не принёс. Деньга эта — ну что с ней будешь делать? Нужно её опять куда-то нести, реализовывать.

А с Володей, у которого я сапоги спиздил, у нас, кстати, хорошие были отношения. Помню, как-то проснулись в палатке. Лежим, а по нему ползёт скорпион. Володя этого скорпиона рраз! — и на меня. Я подскочил, стряхнул кое-как. Смеюсь:

— Как же это ты, командир? На подчинённого! Как же мне тебя после этого грудью в бою закрывать?

У нас же почти у всех часы были. «Победы» всякие старенькие, но часы. Помню, мода ещё вдруг пошла: расписывать циферблаты. Умелец один нашёлся доморощенный, который пёрышком там выводил что-то.

А Вася Шевченко, приятель мой не разлей вода, всё время у кубинцев сидел на хвосте. Приёмы им показывал, а они его благодарили материально. Какие приёмы? Да он и не знал никаких приёмов. Просто здоровый — давит этих парнишек кубинских. Они пищат только.

И вот Вася говорит:

— Есть возможность втюхать им часы.

Мол, они желают иметь «Рено».

Мы думаем: ну, «Рено» не «Рено», а с красивым циферблатом найдётся. У Васи были часы расписные, но ходили херово. Вот поколотишь если — идут. Потом раз — опять стоят.

Но что ты будешь делать. Товар — какой есть. Идём с этими «Рено» к кубинцам. Просим тридцать песо.

Вася их на руке показывает, чтобы не было понятно, что не ходят. Циферблат здоровый, на нём Кремль нарисован или какая там экзотика русская.

И вот мы, как можем:

— Антимагнетико! Агуа но! Водонепроницаемые!

Слов-то не знаем. «Противоударные» хотим сказать, а как это сказать? Вася решил наглядную демонстрацию устроить. Всё равно, мол, не ходят, чего беречь. Подбросил их в воздух, а они от удара об землю рраз! — и пошли опять. Я уже думал: всё, бесполезная торговля. А тут такое. Кубинцы впечатлились.

И мы получаем тридцать песо. И у нас капитал. Ё-моё, куда девать? Надо реализовывать.

Поскольку я-то более свободный был, я по всей округе челноком бегал. Радиусом семь-восемь километров — я всё время в походе. Окрестности подызучил. Запомнил что-то вроде пивбарика в одном месте. Там не то что пиво, а всякие напитки разные, и кубинцы сидят со своими мачете. Кидают кубики. Играют в какой-то свой шиш-быш.

И мы туда с Васей с этими тридцатью песами припёрлись. А там барная стойка, ликёрчики всякие, ля-ля-ля тополя. Как в кино, короче. Я при помощи каких-то английских слов и жестов с этим барменом стал общаться. Одного мы попробовали, потом другого, третьего. Сумма же приличная, тридцать песо. Вася уже примостился за один столик, потом у другого посидел. Братается с кубинцами.

А там попугай был. Откуда-то с морей как будто: сидит, по-английски говорит что-то. Ещё на каких-то языках. Вася внимание кубинцев усыпил и себе за пазуху этого попугая. Подбегает ко мне и шепчет: