Рустам Мамин - Память сердца

– По телефону я не расслышал как ваше имя – Георгий или Григорий?

– Гри-и-ша! Гриша, – вдруг совершенно открыто, по-братски, весело представился он и улыбнулся так, будто мы давно с ним знакомы.

«Казак! – мелькнуло у меня в голове. – Прямо Гришка Мелехов. Вольная, разудалая, раскованная натура…»

Знаете, бывает порой совсем другое, обратное: встречаешь людей, и их, к сожалению, немало, общаешься с ними и не оставляет тебя странное чувство, будто они занимают чужое место. Все у них как-то не так, невпопад. Половинчато, неуверенно, неточно, – словом, случайно. А Дольников – личность. Красота! Яркое явление. Почему-то хочется сравнить его с линкором, хоть он и авиатор. Вот идет он по жизни, рассекая могучим корпусом волны, и все ему нипочем – ветры, бури, встречные течения и айсберги. Ну, герой – герой от Бога!

Он уверенно, со знанием дела занимал свое, только ему принадлежащее место, и казалось, не мучили его никакие сомнения и тревоги. Спокойный, уверенный, непоколебимый – такой он… И вместе с тем было в нем много естественно-живого, мягкого, трепетно-отзывчивого – чего-то такого, что хочется назвать «родственной душой». Была какая-то простота, открытость, даже распахнутость – до глубины, до донышка души. Ну ни на грош не было в нем чванства, надменности, позы, присущих зачастую высокому начальству.

Возвращаемся мы с ним самолетом из Германии (ну как не попытаться в фильме какими-то сюжетными ходами связать его прошлое в немецком лагере с сегодняшним?). Сели на аэродроме в Чкаловском. Приходит таможня:

– С прибытием, товарищ генерал-полковник!

Дольников в форме, и по регламенту его как генерала досматривать не должны.

– Проходите, пожалуйста! – от учтивости таможенник сияет, как масляный блин. – А вы?.. – обращается он ко мне…

– Генерал, конечно! Разве не видно? – мгновенно, не моргнув глазом, отзывается Дольников. – Мы оба генералы. Он просто в штатском, потому что так в дороге удобнее. Он даже старше меня по званию – командует мной…

Смешно? И мне тоже. Такой у него был характер. Не обременял себя человек условностями бытия, не осторожничал, не отгораживался от проблем соседа. Душа-человек – одно слово!..

Кстати, хочу предупредить: если кому-то попадется книжка воспоминаний Героя Советского Союза Дольникова Г. У., то не удивляйтесь, если не найдете в ее авторе тех качеств, о которых я поведал. Поверьте мне. Ведь в те времена всяческие «литпомощники», редакторы, обязанные помочь знаменитости в написании и выпуске в свет различного рода мемуаров, стремились придать изложению официальный лоск в соответствии со строгими правилами партийности и идеологической выдержанности. Только так и никак иначе! Поэтому все эти патриотические брошюры так похожи одна на другую по манере, по слогу – так обезличены. И кроме того, как шутя признавался мне Григорий Устинович, он за время войны совсем растерял былые «азы грамотности» и при поступлении в Военно-воздушную академию на экзаменах по литературе и русскому языку очень волновался, «не наделать бы ошибок»…

За прошедшие годы простой летчик вырос в специалиста высочайшего класса, в профессора военного дела и опытного преподавателя. Хотя не об этом сейчас речь… Вспомнив признания героя, я подумал, как все-таки верил он в человеческую порядочность, как разбирался в людях. Знал Дольников, что не уподоблюсь я борзописцам, не выставлю его неучем в золотых погонах. Да он таковым и не был! И не мог быть!

Система образования в СССР достойна всяческих похвал – это общеизвестно. Продумывая и строя сюжет о Дольникове, я частенько присутствовал у него на заседаниях, научных конференциях, ученых советах. Просматривал подготовленные им тексты выступлений, отбирая фрагменты для записи синхронов. И убедился в профессионализме, научной и военной компетентности горячего энтузиаста своего дела, начальника Главного управления военно-учебными заведениями МО СССР генерал-полковника Дольникова.

Вспоминается его инспекционная поездка в Качинское летное училище. Снимаем на летном поле. Григорий Устинович лично «отсматривает» полеты. От его взгляда не ускользает ничто: ни мандраж курсантов и техников, ни напряжение, нервозность офицеров-преподавателей. Кажется, даже самолеты под его пристальным взглядом вытянулись в струнку, выставив напоказ свои изящные носы и отставив крылья.

Взревели моторы. Один за другим взмывают в небо самолеты. Лихо. Четко. Выдерживая на подъеме строй и синхронно расходясь в стороны, выполняют необходимые учебные элементы… Красота! Но не за ними хочется наблюдать! У нас в кадре – Дольников…