Тони Санчес - Я был драгдилером Rolling Stones

— Ты говорил мне, что молодежь ищет счастья, идеалов и веры. Я думаю, ты тоже. И надеюсь, женитьба поможет тебе обрести их. Однако когда ты человек настолько известный, к сожалению, о тихой, уединенной свадьбе остается только мечтать.

После свадьбы в знаменитом «Кафе Искусств» (Cafe des Arts) была устроена праздничная вечеринка, на которую собралось около тысячи человек. Я там глазел на Брижит Бардо, пробиравшуюся сквозь толпу. Вообще, я привык к женской красоте, но, увидев ее, просто онемел на некоторое время.

Бьянка была в белом тюрбане и просвечивающей бесплотной тунике, которая не скрывала ничего. В этом сезоне в Сен-Тропе было модно ходить с почти обнаженной грудью.

Вечеринка была декадентской и экстравагантной: омары, икра, шампанское — все, что пожелаете. Играл тут, к сожалению, местный ансамбль, однако они сумели выдать рэгги из репертуара «Рудис» и несколько песен Терри Рейда. Затем на сцену поднялся Мик и спел вместе с Дорис Трой, П.-П. Арнольдом, Стивом Стиллсом и другими звездами. Они были великолепны.

Бьянка была оскорблена тем, что Мик не обращает на нее внимания, и незаметно ускользнула в отель. Одна. Джо и Эва Джаггер также столкнулись с тем, как им трудно добраться до сына, думающего, похоже, только о себе. Весь день они пытались протиснуться к нему, чтобы вручить подарок, но им так до вечера это и не удалось. И миссис Джаггер сказала репортеру: «Надеюсь, что другой мой сын суперзвездой не будет».

В четыре утра вновь подъехал автобус, чтобы забрать лондонских гостей, которые с рассветом должны были вылететь обратно. Остаться решили только Эрик Клэптон с дочерью лорда Харлеча, Элис Ормсби-Гор. Они сидели на героине, и у них начиналась ломка. Они были довольны тем, что приехали, но свадьба слишком затянулась, и им теперь было плохо без героина, который они побоялись везти с собой из Лондона. Я отвел их обратно в отель и убедил Аниту поделиться с ними небольшим количеством метадона, лекарства, снимающего эффект ломки.

Мы говорили с ними всю ночь, и они рассказали, как начали торчать.

— Парень, у которого я покупал кокс, послал мне немного героина, попробовать, — говорил Эрик, — но мне не понравилось, и я засунул его куда-то в ящик. Мне вообще не хотелось с ним связываться. Но как-то раз кокаин нельзя было нигде достать, и я нюхнул героин. Сначала он не показался мне чем-то из ряда вон выходящим. «Так, много шума из ничего», — думал я. Однако постепенно мы с Элис начали употреблять все больше и больше. И теперь сам видишь, в каком мы состоянии, — тут он рассмеялся.

У Эрика была даже своя теория почему музыканты часто садятся на героин:

— Музыканты живут так, что им постоянно нужна эмоциональная подпитка. А героин — вероятно, лучшее болеутоляющее в мире.

Когда наступил рассвет и сверчки заиграли свой струнный концерт, нас охватила внезапная радость от собственного существования. Мы с Эриком повернулись друг к другу и сказали, что да, чувак, вот это был праздник.

И потом вдруг на меня снизошло прозрение. Я уверен, никто из приглашенных не обратил на это внимание, но… миссис Бьянка Перес Морено де Мациос Джаггер была на четвертом месяце.

Уильям Берроуз был героинистом с серьезным стажем. Его жена Джоан съедала ежедневно столько бензедрина, что если накормить им гиппопотама, тот бы наверняка пробежал милю за четыре минуты. Однажды на вечеринке у них дома, когда все уже были изрядно под кайфом, она положила на голову яблоко — или абрикос, не помню уже — и предложила мужу сбить его выстрелом. Вообще-то Билл был великолепным стрелком. Но в тот раз он вытащил свой кольт сорок пятого калибра и проделал ей маленькую аккуратную дырку во лбу. Суд присяжных решил, что убийство было случайным и непредумышленным. Билл начал писать «Голый завтрак», который одни признают венцом творения, а другие при упоминании о нем морщатся от отвращения. Ему было уже за пятьдесят, и тридцать из них он торчал на героине.

Когда мы встретились с ним в Виллефранше, он понравился Киту с первого взгляда.

Мы с Китом гуляли по порту, любуясь шхуной Эррола Флинна, когда к нам подошел знакомый по прозвищу Джонни-в-Подтяжках и представил своего друга, Билла Берроуза. Мы с Китом потрепались с ними полчасика, а затем расстались, обменявшись приглашениями при случае заехать поторчать вместе.

В то время мы с Китом и Анитой (и множеством постоянно сменяющихся гостей) жили в роскошном белом особняке, похожем на дворец и носившем название «Нелькот». Он возвышался над рыбацкими домиками Виллефранша, словно Акрополь над Афинами. Комнаты были обставлены антикварной мебелью, а пышный сад спускался почти до пристани. Здесь росли персики, виноград, апельсины и бананы. «Нелькот» был для меня венцом архитектурного мастерства, культуры и человеческого воображения. Такого чудесного места я больше в жизни не встречал. Особняк обходился Киту в тысячу фунтов в неделю. Ему предлагали купить его всего за миллион, но он решил, что не стоит приобретать недвижимость ради нескольких месяцев, лучше снять. Цена его мало волновала, он просто хотел быть уверен, что у него будет достойное жилье во Франции.