Лита Чаплин: Моя жизнь с Чаплином

Мой дедушка, однако, был жив-здоров и пребывал в постоянном негодовании по поводу того, что видел. Он не задумывался о том, что многие из людей, занятых в кинобизнесе в 1914 году изо всех сил трудились, были счастливы в браке и, возможно, были даже вполне сдержанны. Он отказывался верить, что состояния, заработанные новыми горожанами, законны. И, даже при своем здоровом уважении к благам, даруемым деньгами, он не допускал мысли, что новое богатство способствует укреплению экономики обожаемого им Лос-Анджелеса.

Не впечатляли его и фантастические возможности внезапного успеха. Это все надувательство, брюзжал он, слыша истории о неопытных девушках, приехавших без гроша в кармане и сумевших вскоре подписать контракты на тысячи долларов в неделю.

Среди множества раздражавших его в новом Голливуде вещей были матери, штурмовавшие бастионы студии, жаждущие предложить своих детей, талантливых или нет, хорошеньких или обыкновенных, для съемок. «Если взрослые хотят продавать свои души за деньги, это их дело, — ворчал он, — но этих женщин, которые мечтают превратить своих юных девочек в потаскух, я бы порол».

В такие моменты мама обычно улыбалась и кивала — а после, когда мы оставались наедине, выражала несогласие.

— Твой дедушка хочет добра, но он старомоден, Лиллита. Нет ничего дурного в том, чтобы сниматься в кино, и в том, чтобы тебя обожали. Ты хотела бы сниматься?

— Думаю, да.

— Конечно, хотела бы, все хотели бы. И, может быть, когда-нибудь ты будешь сниматься, а мы все будем гордиться тобой!

Дедушку подобные разговоры вывели бы из себя, но не думаю, что для меня это значило больше, чем если бы мама сказала: «Ты хотела бы быть прекрасной принцессой?» У меня было смутное ощущение, что суета вокруг кино затрагивает мой дом, но это не было частью моего мира.

Презрение моего дедушки к актерам имело одно исключение — Чарли Чаплина. Однажды вечером он отправился смотреть «Мейбл за рулем» (Mabel at the Wheel) и, вернувшись домой, был в таком восторге от комика — «Знаете, он ведь тоже англичанин?», — что стал его поклонником. «Помяните мое слово, этот парень будет знаменитым», — предсказывал дедушка, не понимая, что предрекает великое будущее человеку, который и без того уже знаменит. В следующие годы наша семья не пропускала ни одной картины с Чаплином.

Уже через девять лет, мой дед размахивал оружием с криком: «Я убью этого сукиного сына за то, что он сделал с этим ребенком!»

В тот год, когда я впервые увидела Чарли Чаплина, дедушка построил новый многоквартирный дом «Наварро» и вместе с бабушкой переехал в одну из квартир. Мы с мамой переехали в квартиру поменьше в том же здании, и она продолжала видеться с Хэлом под присмотром своего отца. Хэл обычно приходил к ужину, иногда каждый день в течение недели. Мне он нравился, и было непонятно, чем он не угодил дедушке. Хэл был высокий, красивый мужчина, он много смеялся и никогда не забывал принести мне подарок. Он уделял мне внимание — порой, казалось, даже большее, чем маме, — он сажал меня на колени и говорил: «Если твоя мама выйдет за меня замуж, мы все втроем будем вместе навсегда, и ты будешь моей маленькой дочкой». Эта идея казалась мне прекрасной, я рисовала себе картины, как мы втроем сидим на пикнике, или, взявшись за руки, гуляем по улицам, а другие дети наконец могут лицезреть моего отца. Если он въедет к нам, он будет спать с нами в одной постели, и это вполне нормально.

Но чем больше я спрашивала маму о том, собирается ли она выйти замуж за Хэла Паркера, тем уклончивее были ее ответы. О ее решении я узнала совершенно неожиданно.

Однажды ночью я легла спать в нашу с мамой постель. Потом помню, как проснулась на кушетке в гостиной и услышала голоса, идущие из спальни. Мамин и мужской.

«Мама…» — позвала я, по какой-то причине боясь встать.

«Все в порядке, Лиллита, — отозвалась она. — Оставайся там и спи. Все нормально».

«Мама, кто там с тобой?»

Вместо мамы мне ответил Хэл Паркер: «Это я, милая. Твой новый папа. Постарайся заснуть».

На следующее утро я была в квартире у дедушки, когда мама спокойно и с достоинством, сообщила, что она и Хэл накануне поженились. Я ожидала, что дедушка рассвирепеет. Но этого не произошло. «Ты сделала ошибку, — сказал он. — Но дело сделано. Когда все пойдет под откос, не приходи ко мне в слезах».

Некоторое время я была под впечатлением, что меня выселили из спальни. А поскольку стена между гостиной и спальней была очень тонкая, ночью, когда везде уже был выключен свет, мне не давал уснуть скрип кроватных пружин.