Владимир Жаботинский - О Бялике

Болезнь донимала поэта, состояние здоровья требовало его присутствия в Европе, где были лучшие врачи и лучшие медицинские возможности. В начале июня 1934 года Бялик с женой выехали в Вену. Но вскоре после операции, прямо в больнице, Бялик умер. День, когда в Эрец-Исраэль привезли его останки, стал днем всенародного траура.

* * *

Русскоязычная публика узнала Бялика довольно рано по переводам отдельных стихотворений. Однако настоящее знакомство с его поэзией произошло после выхода в свет в 1911 году книги переводов Жаботинского "Песни и поэмы". Она выдержала шесть изданий и вызвала большой резонанс. Бялик был почти единственным ивритским автором, которого знали в России (переводы его статей и рассказов вышли в ряде изданий в 1917 — 1918 годах).

Бялика высоко ценили многие русские литераторы; знаменитые поэты — Брюсов, Вяч. Иванов, Сологуб — переводили его стихи, пользуясь подстрочниками и фонетическими схемами. О сформировавшемся в среде русской интеллигенции отношении к этому еврейскому поэту можно судить хотя бы по поздравительным телеграммам и статьям, присланным в журнал "Еврейская жизнь" по случаю 25-летия литературной деятельности Бялика (1916). Среди поздравителей были В. Короленко, И. Бунин, Л. Пастернак, М. Гершензон и др. Вот выдержки из поздравления А. Куприна: "...Я не буду говорить о мудрости, глубине, тонкости и изяществе его прекрасных произведений... Я только скажу, что истинные творцы искусства протягивают навстречу друг другу руки через бездны человеческой злобы, недоверия, жадности, подлости и лжи. И в этом их заслуга..." А Бунин не только прислал телеграмму, но и специально написанное им стихотворение, рукописный оригинал которого он просил передать Бялику. Вот его текст, как он был напечатан в юбилейном номере газеты:

Да исполнятся сроки

X. Н. Бялику

— Почто, о Боже, столько лет

Ты мучишь нас в пустыне знойной?

Где правый путь? Где отчий след

К стране родимой и спокойной?

— Мужайтесь, верные! Вперед!

Я дал вам горький лист оливы,

Но слаще будет он, чем мед

От тех, чьи руки нечестивы.

Прямые коротки пути:

Потребна скорбь, потребно время,

Чтобы могло произрасти

На ниву брошенное семя.

Ив. Бунин

Этот текст впоследствии был ошибочно принят за бунинский перевод бяликовского стихотворения и во всех последующих публикациях, за исключением сборника "На одной волне. Еврейские мотивы в русской поэзии", сост. Т. Должанская, изд-во "Библиотека-Алия", 1974, печатался как перевод. Даже в девятитомном собрании сочинений И.Бунина (М., Художественная литература, 1967, т. 8, с. 397) стихи даны как перевод под рубрикой "Из еврейских поэтов".

О Бялике писал и неоднократно говорил М.Горький, называя его еврейским Байроном; дважды писал о нем В.Ходасевич (одна из его статей перепечатана в настоящем сборнике); читал наизусть отрывки из "Сказания о погроме" В. Маяковский. Уже в наше время журнал "Иностранная литература" (№4, 1990) под рубрикой "Из классики XX века" опубликовал подборку старых и новых переводов Бялика с предисловием С. Аверинцева.

Интересно, что много и жадно читавший по-русски Бялик, хоть и занимался переводами — переводил с идиша И. Л. Переца, М. Мойхер-Сфорима, Шолом-Алейхема; с немецкого Шиллера и др., с русского, заглядывая в немецкий перевод, перевел... "Дон-Кихота", но русскую поэзию или прозу не переводил никогда. В 1917 году Д. Фришман просил Бялика от имени ивритского издателя А. Штыбеля в Москве: "Переведите "Евгения Онегина". Вознаграждение получите, какое пожелаете", но Бялик ответил отказом: "Нет, только не это. Это — не для меня". (Уместно будет здесь упомянуть о том, что "Евгения Онегина" блестяще перевел на иврит "ниспровергатель" Бялика А. Шлионский, и его переводу была посвящена статья А. Белова "А.Шлионский — переводчик "Евгения Онегина" в сборнике "Мастерство перевода", 1964, М., Советский писатель, 1965, ее. 304 — 326. А А.Белов уже почти два десятка лет живет в Израиле.)

Читатель почувствует, конечно, в переводах бяликовских стихов влияние русской поэзии. Это и ритмика, и лермонтовские мотивы, и связь с символистами. О влиянии на Бялика русской поэзии много пишут израильские исследователи (проф. X. Бар-Йосеф, д-р Э. Натан), но тема эта неисчерпаема.

И все-таки, мир поэзии Бялика стал далек и чужд нынешнему израильтянину, недостаточно знакомому с еврейским религиозным наследием, из которого поэт черпал образы, мысли, вдохновение. И если прошедшие через бет-ха-мидраш читатели поколения Бялика не переставали восхищаться многозначностью его поэзии, сотканной из множества контекстов, то современные читатели этих контекстов попросту не знают, и стихи Бялика для них утратили свою объемность. Недаром поэта называли "последним певцом уходящей эпохи".