Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

И.Дыховичный: «...Любимов редко входил в обстоятельства, обычно устранялся. В Москве Володя задурил-запил и пытался на автомобиле сбивать встречных милиционеров. Я отобрал у него руль. Но он все норовил выкинуться на ходу, и я запер его в машине. А сам выскочил в ближайшую телефонную будку: "Юрий Петрович, помогите, он выбросится". А в ответ услышал: "Я не знаю... я сплю — второй час. Сами разбирайтесь в своем пьянстве... артисты"».

В.Смехов: «Так плохо ему еще никогда не бывало. Он был в ужасном состоянии, рвался куда-то бежать. Если бы не Ваня Дыховичный, который находился при нем неотлучно, может быть, Влади­мир и умер бы тогда». Друзья предлагают Высоцкому сделать «вшив­ку». Он отказывается, да и врач боится: «Он не хочет лечиться, в любое время может выпить — и смертельный исход. А мне — тюрь­ма». Из больницы Высоцкий сбегает.

Депрессия загнала в угол. Он никого не хотел видеть. «Дай мне умереть!» — говорил Дыховичному. Хватался за нож, пытался вы­броситься с шестого этажа, но Дыховичный спас его, ухватив за куртку.

И.Дыховичный: «Он сидел в одной комнате гостиничного номе­ра, я — в другой. Он что-то писал, вдруг вскочил, промчался мимо меня на балкон, я физиологически почувствовал, что будет нечто страшное. Еле успел выскочить за ним — он уже стоял по ту сторо­ну балкона. На нем была кожаная куртка — я ухватился за нее, она выскальзывала, и тут он посмотрел мне в глаза. Конечно, я не удер­жал бы его силой. Я удержал его мольбой — он посмотрел на меня и из чистого человеколюбия ухватился за перила».

20 сентября Высоцкий лег в больницу и сделал «вшивку».

26 сентября он вылетает в Ригу по вызову Золотухина, которо­му необходимо лететь на съемки и требовалась замена. В Риге со­стоялось собрание труппы, на котором обсуждали очередной срыв Высоцкого: «Пора с этим заканчивать!», «Это пятно на весь кол­лектив!..»

И на этот раз обошлось без оргвыводов.

Тогда же состоялось знакомство Высоцкого с известным лат­вийским фотохудожником Вильгельмом Михайловским: «Это была встреча и работа над портретами Владимира Высоцкого. До этого я, как и многие другие, воспринимал Высоцкого как барда. В пря­мом же общении здесь, в Риге, актер предстал передо мной не бар­дом и лицедеем, а сгустком энергии. Такая энергия, по сути, есть в каждом актере, но не всегда она проявляется. В Высоцком эта энер­гия просто клокотала. Его можно было не видеть и не слышать, но не ощутить его было невозможно».

После смерти Высоцкого В.Михайловский подготовит конверт для одного из дисков поэта.

В этот загруженный спектаклями и гастролями период Вы­соцкому приходится выкраивать дни для поездок в Ленинград на съемки фильма И.Хейфица «Единственная» по повести П.Нилина «Дурь».

В.Золотухин играл в фильме главную роль молодого парня по фамилии Касаткин, который, вернувшись из армии, узнает, что его жена Танюша (Е.Проклова) изменяла ему с руководителем самодея­тельности Борисом Ильичом (В.Высоцкий).

Вновь, как и в «Хозяине тайги», Высоцкий оказался антипо­дом золотухинского героя. В отличие от Касаткина, Борис Ильич одинок, несчастен, жизнь его не устроена, талант не признан. Не­сомненно, он человек способный, но не добившийся ни славы, ни успеха. Его песня давно спета, а друзья, хотя и посредственности, стали «звездами» эстрады, не вылезают из-за границы. У него же в жизни осталась лишь неустроенность и усталость...

А было так. После репетиции вышла Танюша с Борисом Иль­ичом на улицу, а тут самый настоящий ливень. Пригласила она то­гда Бориса Ильича к себе непогоду переждать. Чаем угостила. За­пел он ей песню своего сочинения о тяжелой судьбе ямщика. А у самого пуговица на рукаве еле держится, сандалеты каши просят, в авоське, что на ручке стула пристроена, ужин холостяцкий — бу­тылка кефира да пачка чаю. И закружилась у Танюши голова от пес­ни и от сострадания. Неизбалованный вниманием певец разволно­вался от такой реакции, стал руки Танюше целовать. А тут Касат­кин в окне некстати...

Для многих поклонников Высоцкого образ, им сыгранный, не вязался с автором песен, они не хотели видеть своего кумира та­ким на экране. В.Высоцкий: «Многие мои поклонники просили меня не играть больше в таких фильмах, как «Единственная». Меня хо­тят видеть только в героических ролях. Даже негодяя можно — но только сильного человека. А слабых, говорили, не надо тебе играть, Володя! Просили, чтобы я не снимался в картинах, где у меня оторваннная подметка или пуговицы не пришиты...»