Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

И еще много раз он будет пытаться внести что-то свое в теат­ральные постановки, фильмы... Часто его горячность, компетент­ность, аналитический ум сталкивались с ревностью режиссера к своему детищу или равнодушием — «Он еще будет нас учить?». Попытки проявить себя в режиссуре будут продолжаться до кон­ца жизни.

2 марта состоялся юбилейный 300-й спектакль «Антимиров». Как всегда, во втором отделении А.Вознесенский читал свои стихи. И вдруг из зала раздался крик:

— Пусть Высоцкий выступит!

Вознесенский насторожился, замолчал. На сцену вышел Вы­соцкий:

— По-моему, происходит какое-то недоразумение. В афишах сказано, что это трехсотый спектакль «Антимиров» Вознесен­ского, а не концерт Высоцкого.

После бурных аплодисментов Вознесенский продолжил читать стихи...

24 марта — 300-й спектакль «10 дней...». После спектакля на сцену «Таганки» вышел Леонид Енгибаров с концертом для арти­стов труппы.

В.Смехов: «Это замечательный клоун. Он однажды пришел в театр, поразил нас всех — и тем, что пришел ночью, после спек­такля, и тем, что говорил, и тем, какие номера печальные нам по­казывал».

После Енгибарова Высоцкий сделал двухчасовой концерт, вклю­чив в него свои последние песни.

А.Демидова: «Я впервые тогда его услышала, вот так, подряд, концертно. Он меня тогда действительно поразил.Я увидела, что это такая мощь, это совершенно другое, чем то, к чему мы привык­ли, и что это будет развиваться. Я помню, я к нему тогда подошла, первый раз поцеловала его — он был очень удивлен, потому что мы были не очень падки на комплименты, особенно вот так».

И новый срыв — 25 марта не состоялся «Галилей»... Повтори­лась ситуация 9 ноября прошлого года. Вышел на сцену директор театра, белый, дрожащий, и, принося слова извинения, стал дого­вариваться со зрителями о замене на выбор «Тартюфом» или «Макинпоттом» на 1 апреля, в случае если исполнитель роли Галилея не выздоровеет.

26 марта на столе директора театра лежал для утверждения до­кумент следующего содержания:

«Мы, нижеподписавшиеся — режиссер тов. Глаголин Б.А., по­мощник главного режиссера по литчасти тов. Левина Э.П., зав. труп­пой тов. Власова Г.Н., составили настоящий акт в том, что 25 мар­та с.г. артист Высоцкий B.C. явился на спектакль «Жизнь Галилея» в нетрезвом виде и бюллетень предъявлен не был.

Органолептические показания: шатался, воспаленные глаза, невнятная речь, шатающаяся походка, он был очень возбужден. Вы­пустить артиста на сцену в таком состоянии было невозможно, да и сам он заявил, что играть не сможет.

Спектакль был отменен, зрителям были возвращены деньги за билеты — 852 рубля. Необходимо с артиста Высоцкого B.C. взы­скать неустойку в сумме 852 рубля за срыв спектакля, о чем и со­ставлен настоящий акт».

Директор акт утвердил, и Высоцкий опять уволен из театра по статье 47 «г» КЗоТ РСФСР. Когда Высоцкий узнал о приказе, он по­просил заведующую кадрами Е.Авалдуеву пока не оформлять тру­довую книжку.

В театре никто о нем не говорит, никто не интересуется, где он. А он в больнице и надолго...

Некоторым коллегам Высоцкого казалось, что в театр он уже не вернется. Из дневника В.Золотухина: «26 марта 1969. Я не могу себе даже предположить, что будет дальше с Высоцким. То, что он не бу­дет в театре, это мне совершенно ясно и даже, если бы мы очень хо­тели его сохранить, это нам не удастся. ...Но странное дело, мы все его друзья, его товарищи переносим это теперь уже довольно спо­койно — Володя привил нам иммунитет...»

На этот раз никто из труппы не думал его защищать, никто не усомнился в правильности решения.

15 апреля состоялся «Галилей» без Высоцкого. Б.Хмельницкий две недели готовил роль и на своей премьере выложился полно­стью. Публика хорошо его встречала, но не обошлось без конфуза. По рассказу Золотухина, после «Галилея» Хмельницкому передали веник с запиской: «Не в свои сани не садись». Золотухин предпола­гает, что это дело рук Татьяны Иваненко.

16 апреля по протекции Смехова Высоцкий ложится в больни­цу к профессору Л.Бадаляну. Переживаний по поводу замены в «Га­лилее» не было. Было чувство вины и раскаяния. Стал звонить в те­атр, интересоваться делами и прислал большое покаянное письмо на имя Любимова... «Я знаю, что подвожу театр, но без театра не мыслю жизни. Прошу меня простить». К письму было приложено стихотворное поздравление по поводу пятилетнего юбилея театра:

Даешь пять лет! Ну да! Короткий срок!

Попробуйте, допрыгните до МХАТа!