Дэвид Гланц - Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы

Так у автора — хотя цитата взята не из «солдата», а из военной переводчицы Елены Ржевской, как и указано по сноске. (Прим. перев.)

В тексте интервью нами восстановлены вопросы интервьюера и изначальное оформление. (Прим. ред.)

Заметим, что вьтттте автор приводил фрагмент воспоминания другого солдата, в котором наличие такого права категорически отрицалось. Вряд ли автору стоило делать обобщающие выводы на основании одного устного свидетельства — вдобавок противоречащего другим приводимым им же свидетельствам. (Прим. ред.)

Написано по-русски.

Написано по-русски.

Так у автора.

Мы воздержимся от комментирования этих и следующих далее пассажей — отметив только, что они не просто даются без всяких ссылок на источники информации, но и в ряде случаев прямо противоречат приводимой ранее информации. (Прим. ред.)

Здесь автор опять опирается на собственные домыслы — и, очевидно, просто не знает, что водку полагалось выдавать не до, а после боя. В частности, как средство для снятия стресса:

Написано по-русски.

Под «штрафниками» в ниже следующей таблице понимаются солдаты из заключенных — как правило, предположительно. (Прим. ред.)

Написано по-русски.

Из них безвозвратные потери (убитыми, умершими и пропавшими без вести) за 6 месяцев 1941 года составили 3 137 673 человек. (Прим. ред.)

Безвозвратные потери за 12 месяцев составили 3 258 216 человек — при том, что численность Красной Армии к началу периода возросла в два раза, вермахта — в полтора раза. (Прим. ред.)

Задачи, поставленные Сталиным перед войсками в феврале 1943 года (в частности, директивой № 30044 от 11 февраля), не предусматривали действий на Правобережной Украине и касались только выхода к Днепру. Таким образом, в общих чертах они были выполнены уже к исходу сентября. (Прим. ред.)

Заметим, что если советские историки в основном действительно предпочитали более подробно освещать второй период войны (судя по официальным многотомникам, примерно в пропорции 2:1), то с начала 1990-х годов российские историки стабильно проявляют значительно больший интерес именно к первым полутора годам войны — примерно в таком же соотношении, а то и 3:1. (Прим. ред.)

В данном случае автор сам демонстрирует пример столь критикуемой им неадекватности анализа — уравнивая отсутствие успеха в советском наступлении под Ржевом с поражением противника в заметно более масштабном наступлении под Сталинградом и помещая в контекст этих операций малозначительный и локальный отход на несколько километров на реке Чир — последствия которого были ликвидированы уже через пару недель новым наступлением на Среднем Дону. Если неудачи в Донбассе и под Харьковом, безусловно, имели серьезные масштабы и последствия (хотя и несравнимые с общим успехом зимней кампании), то упомянутое в одном ряду с ними оставление Севска стало лишь локальным эпизодом, а успешный отвод немецких войск из Демянского котла вообще трудно назвать поражением Красной Армии. Напротив, автор ни словом не упомянул столь важное событие, как прорыв блокады Ленинграда. Не обмолвился он и о другом событии, локальном, но весьма знаковом — и куда более значимом, нежели действия на Чире, под Севском либо даже под Старой Руссой. Это окружение немецкой дивизионной группировки в Великих Луках, срыв полуторамесячных упорных попыток немцев ее деблокировать и окончательное уничтожении окруженного гарнизона в январе 1943 года. (Прим. ред.)

На самом деле сюжет с неудачным наступлением с Букринского плацдарма, скрытой переброской 3-й танковой армии под Лютеж и последующим успешным освобождением Киева был одним из самых известных в советской историографии Великой Отечественной войны. (Прим. ред.)

Заметим, что в июне 1941 года Красная Армия уступала вермахту и его союзникам как минимум в полтора раза по численности и в четыре раза — по уровню моторизации. Эта разница в миллионы человек и сотни тысяч автомашин никак не компенсировалась формальным численным превосходством по отдельным показателям — например, в числе танков или самолетов. Странно, что автор игнорирует эти показатели, особенно рассуждая о маневренной войне. (Прим. ред.)