Юрий Пантелеев - Полвека на флоте (со страницами)

Мы пришли к выводу, что, до того как наложить взыскание, нужно обязательно изучить причины, породившие тот или иной проступок, суметь затронуть совесть человека, заставить его выслушать мнение товарищей. Тогда и наказание, пусть и не столь строгое, подействует сильнее и получит большее воспитательное значение. Мы требовали от старшин и офицеров постоянного анализа

[313]

дисциплинарной практики и непрерывного улучшения всей воспитательной работы.

Министр внимательно выслушал наши соображения и согласился с ними.

На флоте продолжалась напряженная и всегда беспокойная жизнь: боевая подготовка, походы кораблей, строительство. И главное — постоянная бдительность, охрана неба и наших морских рубежей.

Мы работали в полном контакте с краевым комитетом партии и местными партийными организациями, на каждом шагу ощущая их помощь, особенно в строительстве, в бытовом обслуживании моряков.

Наш флот рос день ото дня. Сегодня Краснознаменный Тихоокеанский флот — надежный форпост Советской страны на Тихом океане.

[314]

В 1956 году я получил новое назначение: стал начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А. Н. Крылова.

Проезжая через Москву, явился к Министру обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову. Без всяких предисловий он сразу перешел к делу:

— Сейчас мы строим флот совсем иной, на базе достижений советской науки и экономики. Я думаю, вам ясно, что качественно новое оружие нуждается в передовой военной теории. Без нее все наши усилия сведутся к нулю. Академия, которой вам предстоит командовать, должна задавать тон в области теории, в выработке новых форм военно-морского искусства. Надеюсь, понимаете — командовать такой академией большая честь.

С напутствием министра я поехал в Ленинград.

Академия отражала многообразную жизнь флота. Факультеты и кафедры всех специальностей, сотни слушателей, квалифицированные, авторитетные преподаватели, большей частью заслуженные ветераны флота, прославившиеся в боях.

Наша военная наука переживала тогда крутой перелом, вызванный военно-технической революцией. Возникали новые проблемы использования атомной энергии, ракет, вычислительной техники. Права гражданства упорно завоевывала молодая наука — кибернетика. На этом фоне вырисовывались контуры стратегических задач, решаемых флотом, который выходил на широкие океанские просторы, о чем мы раньше и не мечтали, будучи привязаны к прибрежным районам морских театров. Настойчиво пробивало себе дорогу новое в тактике и оперативном искусстве.

[315]

Флот выдвигал перед учеными все новые и новые задачи. Так, десятки лет противолодочная оборона сводилась к непосредственной защите кораблей от атак подводных лодок. Теперь наш флот получал возможность не только обороняться, а наносить подводному противнику уничтожающие удары раньше, чем тот попытается применить свое оружие. То же относится и к борьбе с надводными кораблями агрессора. Мы теперь могли нанести решающий удар, не ожидая приближения врага к нашим берегам.

Создать стройную и жизненно правильную теорию, помогающую в решении боевых задач, — вот что требовалось от коллектива ученых, разрабатывавших проблемы военно-морского искусства. Причем первое слово принадлежало молодым талантливым ученым, способным быстрее воспринять новейшие научные идеи и вооружить ими командный состав флота. Но не убавлялась и роль старых, испытанных кадров.

Многие офицеры, с которыми я когда-то плавал и воевал в годы Великой Отечественной войны, стали к этому времени адмиралами и генералами, профессорами, докторами военно-морских наук. Я встретил в академии на посту начальника кафедры дважды Героя Советского Союза генерала авиации В. И. Ракова, в войну наносившего бомбовые удары по фашистским кораблям на Балтике и на Черном море. Не один фашистский корабль покоится на дне морском от точных ударов его бомб. Во главе другой кафедры стоял вице-адмирал Б. Ф. Петров, прекрасный организатор и пытливый исследователь, всегда тяготевший к разработке вопросов теории военно-морского искусства.

С профессором, доктором военно-морских наук Е. П. Чуровым мы когда-то прокладывали первую ниточку ледовой Дороги жизни на Ладоге. Энергично разрабатывали новые теоретические вопросы Л. П. Веретенников, В. И. Соловьев, В. С. Лисютин, К. В. Пензин, Г. Д. Дьяченко.

Всех растущих, талантливых научных работников, как бы этого ни хотелось, невозможно даже назвать. Их очень много. Они и по сей день работают в академии; им принадлежит честь продолжать разработку теории советского военно-морского искусства на базе достижений нашей военной науки и техники.