Ивлин Во - Насмешник

25 марта. Тем вечером мы с Джоном дали небольшой обед, соединив два события: мой отъезд и первый выход в свет его второй дочери. Преобладали за столом британцы; присутствовал один пруссак — Родс одобрил бы это; но были и французы, венгры, греки, то есть даго, которых он хотел изгнать из своего безумного англосаксонского мира и которые ныне составляют большую и активную часть здешнего населения. Ресторан был португальский, недавно открывшийся на верхушке одного из новых высоких зданий. Французская кухня еще не доехала до Родезии (в Лондоне она, как мне рассказали, быстро исчезает), но Солсбери достиг той степени утонченности, когда появляется мода то на одни, то на другие рестораны. Португальские блюда и вино были превосходны. Мы далеко ушли от бутылочных соусов и консервированных овощей, которые, бывало, загромождали столь многие столы в Британской Африке.

26 марта. Годовщина смерти Сесила Родса. Объявления приглашали граждан прийти по случаю этого события к памятнику ему на главной площади города. Присутствовали губернатор, какое-то количество полицейских и школьников, но особо впечатляющей толпы не собралось. Портреты Родса висят во всех общественных местах и на некоторых частных домах, но его культ, похоже, остался в прошлом. Новое поколение солсберийцев почитает его так же, как, скажем, Абела Янсзона Тасмана в Хобарте [250] Абел Янсзон Тасман (1603? — 1659?) — самый знаменитый из голландских мореплавателей и путешественников, который, служа в голландской Ост-Индской компании, открыл Новую Зеландию, острова Тонга и Фиджи, а также остров, названный его именем (Тасмания), у побережья Австралии. Ныне это один из австралийских штатов, чьей столицей и является г. Хобарт. . «Могучий Дух» больше никого не «ведет вперед».

Днем я вылетел в Кейптаун.

26 марта, продолжение.

Все аэропорты, какие я знаю, вызывают отвращение; йоханнесбургский, где мы приземлились под вечер, — бесспорно, худший в мире. Нас, как стадо, согнали в бетонное полуподвальное помещение, нечто вроде бомбоубежища с дюжиной дверей, в которые нас впускали по одному. Не видно было, чтобы кто-нибудь выходил обратно. Лампочка над дверью вспыхнула, и молодая женщина с землистым лицом объявила в микрофон: «Пассажир Во, пройдите в дверь номер 3». Все это было похоже на пьесу Дансени, которую я однажды видел и в которой преступников по одному приглашали на казнь, совершаемую (я так полагаю) восточным идолом. Войдя в названную дверь, я обнаружил вполне вежливого молодого чиновника иммиграционной службы, который проставил штамп на моем паспорте и отпустил меня, показав на другую дверь, пройдя в которую, я оказался в коридоре, ведущем на верхний этаж, где находился уже нормальный зал ожидания.

Той же ночью самолет перенес меня в Кейптаун, и я сразу поехал в порт, взошел на борт «Пенденниса» и, расположившись в удобной каюте, улегся спать.

27 марта. Страстная пятница. Отплываем не раньше вечера, но на берег я не иду. Куда приятней наслаждаться знаменитым видом Столовой горы и славным старым городом с палубы парохода.

Любой, кому довелось плыть на транспортном судне на Средний Восток в то время, когда путь по Средиземному морю был закрыт, должен с благодарностью — кое-кто, думаю, и с нежностью — вспоминать гостеприимство Кейптауна. После недель плавания с зашторенными иллюминаторами по морю мы оказались в городе, который был залит светом, но еще больше поразило нас то, что, казалось, весь город вышел встречать нас, вдоль всего причала выстроились машины, готовые везти нас куда угодно. Помню, как всю ночь люди возвращались на корабль, кто-то пьяный, кто-то трезвый, но все счастливые, нагруженные (многие из них) виноградными гроздьями, просто иллюстрация к Ветхому Завету: разведчики, возвращающиеся к сынам израилевым в пустыне «с плодами земли обетованной, где течет молоко и мед» [251] Числа. 13.26–28 . Предпочитаю, чтобы в памяти вставала, как живая, эта картина. Думаю, редкий народ на земле заслуживает того правительства, какое получает. Слишком много англичан возвысили сейчас голос, упрекая граждан Южно-Африканской Республики за то, что я присоединяюсь к их протесту.

Никаких религиозных церемоний перед отплытием. Вместо этого разрешили подняться на борт всем любопытствующим, каковые и толпились на пароходе весь день: дамы, разряженные так, словно съехались на Эскот [252] Знаменитый ипподром в Англии. , молодые люди, непонятно почему в шортах, многие с бородами, что, несомненно, выражало их республиканские симпатии.