Адольфо Бьой Касарес: Борхес. Из дневников

Воскресенье, 27 сентября.Борхес: «Кафка изобрел совершенно новый вид повествования, но в отличие от всех изобретателей-предшественников умел использовать свое изобретение с необыкновенной расчетливостью и проницательностью, сведя элементы к минимуму. Эта простота композиций — одна из его главных заслуг». <���…> Бьой: «Если сравнить Джойса с Кафкой, Джойс предстает этаким Бретоном или Тцара [36] Тристан Тцара (наст. имя Сами Розеншток, 1896–1963) — румынский, а затем французский поэт-сюрреалист. ». Борхес: «У Джойса есть очень красивые фразы». Бьой: «Достоинства Джойса — в таланте слова и риторических способностях, которые поднимают его до высот подлинного красноречия; а недостатки в том, что он недалек и не способен выстроить произведение. Кафка — необыкновенное существо (не только как писатель, но и как человек). Сочинения Кафки интересны человеку; сочинения Джойса — стилисту. Джойс — это своего рода Кеведо».

Понедельник, 28 сентября.Борхес: «По-моему, Ките лучше Шелли: он считал себя невеждой, говорил, что ничего не читал». Вспоминаем нападки Де Квинси на Китса, его hoofs [37] Лапища (англ.). , попирающие язык, любовь Китса к ужасным словам. Китс и Шелли показались современникам столь приторными, что их приняли за педиков. Борхес: «Поколение Кольриджа, Де Квинси и Водсворта лучше поколения Шелли, Китса и Байрона; однако у публики знамениты именно эти последние. Байрон из них менее плох… Нет, у Китса стихи лучше, и он стоит отдельно, намного выше Байрона и Шелли, но Байрон писал в более классической манере. Байрон гораздо выше Шелли: за ‘Дон Жуаном’ ощущается необыкновенная легкость и, может, не столь возвышенная, но необычайная сила; а за многословными, windy, поэмами Шелли — ничего. Удача Шелли в том, что обычные люди, понятия не имеющие о литературе, считают его поэтом. Байрону тоже выпало такое счастье, но его звезда уже закатилась. Суинберн же, будучи намного лучше Шелли и Китса, неизвестен за пределами мира литературы».

Понедельник, 5 октября.<���…> Говорим о жизни Аполлония Тианского, описанной Филостратом [38] Филострат Старший (170–247) — римский писатель, автор, среди прочего, романизированного жизнеописания философа-неопифагорейца Аполлония Тианского. . Борхес: «Вот думаешь, что книг, подобных ‘Тысяче и одной ночи’ должно быть много, а их нет. Хорошие книги должны появляться в конце литератур: это дистилляция множества предшествующих книг, многих литератур. Вероятно, понадобилось немало книг о путешествиях, чтобы появился ‘Синдбад’».

Понедельник, 12 октября.Борхес: «Вот я писал рассказ о ронинах [39] «Неблаговоспитанный мастер церемоний Косукэ-но Сукэ» (1933). (Прим. автора.). очень тщательно, а Эмита [40] Эмма Риссо Платеро (1904–1981) — уругвайская писательница и дипломат, близкая знакомая Борхеса; в 1955–1957 гг. находилась в Японии в качестве атташе по культуре уругвайского посольства. (Прим. автора.) выловила у меня тридцать три ошибки. Ошибаешься там, где никогда и не подумаешь: герой ложится в постель, но оказывается, что постели нет; измажешь кровью простыню, а простыни, оказывается, тоже не существует».

Четверг, 15 октября.По поводу «Войны и мира» Борхес замечает, что неверно начинать роман большим праздником с большим числом персонажей, которых читатель должен индивидуально распознать: «Зачем Толстой так нагружает читателя, заставляя отождествлять каждого? Есть же замечательный ход: ‘Жил некогда человек’, — почему им не воспользоваться?»

Воскресенье, 25 октября.Пытаемся читать «Гаргантюа»; не получается. Борхес: «Книга Рабле не для читателей, а для комментаторов. Сначала я старался ее полюбить, а потом понял, что даже спать не хочу с ней в одной комнате. <���…> Она — отрицание всего французского».

Воскресенье, 8 ноября.Завтра Борхес читает лекцию о Шиллере: «Очень любопытно узнать, что же я буду говорить. Ничего в голову не идет».

Пятница, 13 ноября.Борхес: «Хорошеє произведение узнаешь, даже читая в плохом переводе, ведь что-то обязательно остается. Хорошую вещь всегда можно перевести. А непереводимые вещи не так важны: это игрушки, они служат для удовольствия…»

Вторник, 17 ноября.Борхес: «Реализмом называется все жестокое, порочное, эсхатологическое. Господа, в какой реальности вы живете? В моей ничего такого не происходит».

Вторник, 22 декабря.Борхес рассказывает, что в самые страшные моменты гражданской войны в Мадриде Хемингуэй в шутку написал на двери номера Уолдо Фрэнка [41] Уолдо Фрэнк (1889–1967) — американский писатель; коммунист. «фашист». Эта шутка могла стоить Фрэнку жизни. Испанский коммунист-писатель, стерший надпись, поведал об этом Борхесу и добавил, что Хемингуэй был скверным типом. Борхес: «Это видно по его книгам. Если он так восхищается злодеями, то наверное и сам злодей».