Сергей Марков - Онассис. Проклятие богини

Второго декабря на входе в порт Ла Бока столкнулись два судна — сухогруз и прогулочный пароходик. Аристо (как сам потом вспоминал) за три доллара нанялся гребцом на спасательную шлюпку и ещё добрую сотню долларов сделал на том, что нанятая им девица по двойной цене продавала у причала перепуганным американским туристам виски, ром и в ближайшем борделе оказывала чисто профессиональные услуги для снятия стресса. (Активность Ари вызвала подозрение, его чуть было даже не заподозрили в организации столкновения судов.)

Они рождены были друг для друга. Они всю жизнь шли навстречу друг другу. А встретившись, как только ни пытались разлепиться, оттолкнуться друг от друга, разбежаться, разойтись, как в море корабли…

Рассказывать об одном из них в отрыве от другого не имеет смысла.

У них было много общего — у этих потомков гордых эллинов, Аристотеля Сократеса Онассиса и Сесилии Софии Анны Марии Калогеропулос (полное имя Марии Каллас). С разницей всего лишь в месяц оба покинули родную землю Эллады и направились в Новый Свет, на Американский континент — шестнадцатилетний Аристотель, как мы помним, в Аргентину, а ещё не рождённая Мария во чреве матери Евангелии — в США. Оба в юности по необходимости прибавили себе возраст, подделав документы — Аристотель, чтобы приняли на работу в телефонную компанию, Мария — чтобы поступить в Афинскую консерваторию. Оба от природы были наделены честолюбием, трудолюбием, упорством, волей, умением добиваться своего, отменной памятью, чувством юмора, артистизмом. Оба обожали путешествовать по миру. Оба были чрезвычайно страстны, ревнивы, вспыльчивы — как истинные греки, потомки воинов, некогда развязавших из-за спора о женской красоте Троянскую войну и сокрушивших, покоривших неприступный Илион.

…Корабль, направлявшийся из Пирея в Новый Свет, попав в шторм, чудом не пошёл ко дну. Но Бог миловал, потому что Он — что бы ни говорили атеисты — есть.

— …Слава и ныне, — молилась Евангелия в крохотной тесной каюте нижней палубы. — Не прекратим никогда мы, недостойные, возвещать о могуществе Твоём, Богородица, ибо если бы Ты не защищала нас Своими молитвами, кто бы нас избавил от стольких бед, кто бы сохранил нас доныне свободными? Не отступим, Владычица, от Тебя, ибо Ты всегда спасаешь рабов Твоих от всяких бедствий. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззаконие моё…

В тот день, 2 декабря 1923 года в Северной Америке, в Нью-Йорке выпал снег, предвещая долгую промозглую зиму. В семье эмигрантов из Греции аптекаря Георгиоса и Евангелии Калогеропулосов, поселившихся в крохотной квартирке в Лонг-Айленде, родился ребёнок. Незадолго до того у супругов умер трёхлетний сын Вассилиос, и они молили Бога, чтобы послал им наследника. Ребёнок, появившийся в тот ненастный день, был крупным, 11 фунтов весом, большеглазым, с тёмными вьющимися волосами, как у брата. Но это была девочка. Евангелия так огорчилась, что четверо суток отказывалась не то что кормить грудью, но даже взглянуть на «самозванку».

Родители долго спорили, как назвать дочку: Георгиосу было по душе имя Сесилия, Евангелии — София. Назвали, пока суть да дело, библейским именем Мария. Но когда три года спустя крестили её, девочка получила целых четыре имени: Сесилия, София, Анна, Мария. Незадолго до того Георгиос и Евангелия поменяли труднопроизносимую для американцев фамилию Калогеропулос на Каллас.

Так что из греческой церкви на 74-й улице после крещения на солнечный свет вышла высокая для своего возраста, полная, черноглазая девочка по имени Мария Каллас.

Как потом вспоминала мать, не из церкви, а откуда-то с высоты, с верхних этажей небоскрёба, будто с самого неба, доносилась ария «Аве Мария»: «Радуйся, Мария, исполненная благодати, Господь с Тобою, благословенна Ты…»

У торговца фруктами Енни Катаподиса Аристо перекантовывался недолго, летом переселился к своему дальнему родственнику в юго-восточный район доков Ла Бока, хотя фрукты ещё некоторое время оставались его основным бизнесом.

Ла Бока — древнейший район города. Здесь в 1536 году маленьким генуэзским поселением было положено начало истории Буэнос-Айреса, здесь первый порт, здесь родина аргентинского танго. Кажется, это самый весёлый район в мире: построенные из шифера и жести дома, изначально уныло-серые, красились сообразно фантазиям, мечтам или снам жителей во все мыслимые и немыслимые цвета (корабельные краски покупались из-под полы, воровались в порту).