Что же касается вопроса о религиозной идеологии в нашей стране, то он давно уже решен нашим обществом и решен не в пользу религии. Известно, что религиозные предрассудки стойки. Этим и объясняется, что в советском обществе есть еще верующие. Мы ведем борьбу с религиозными предрассудками путем разъяснения их ложной основы. Мы разоблачаем религию, потому что коммунизм и религия как идеологии несовместимы.
Наша жизнь — лучший агитатор и лучший путеводитель к истине. Это я испытал на себе, когда по-настоящему сблизился с жизнью. Это началось в 1948 году.
В то время я познакомился со своим односельчанином, комсомольцем Всеволодом Колесниченко.
Сева был настоящим атеистом, но своих взглядов мне грубо не навязывал. Помню, я однажды дал ему прочесть мои религиозно-философские заметки. Через несколько дней он сказал мне:
— Может быть, можно и так рассуждать… Но ведь можно и по-иному. Действительный материальный мир, — продолжал он, — настолько богат, что может быть беспредельно и неисчерпаемо познаваем. Зачем выдумывать непознаваемого бога, духа, когда ты еще не знаешь до конца познаваемую материю? Нужно экономнее, с большей пользой, направлять работу своего ума и памяти, а не засорять их разной фантастикой, извращенным восприятием окружающего.
Я не мог не видеть, какой полноценной была жизнь комсомолки Лилии Родиной, студентки Загорского техникума игрушки. Я восхищался Севой и Лилей. У своих новых друзей я учился и под их влиянием постепенно преображался. По-видимому, это было заметно и для моих новых друзей. Лиля как-то мне сказала: «Я не представляю тебя молящимся…» — «По правде говоря, и мне в данную минуту это трудно представить», — ответил я.
После окончания духовной академии и присвоения мне звания кандидата богословских наук за сочинение об англиканской церкви я поехал работать преподавателем в Саратовскую семинарию.
Здесь, в семинарии, я последний раз сделал попытку воскресить в себе религию. Я с большим рвением начал свою преподавательскую работу. Условия для этого были более чем достаточны. Я получал 3 900 рублей в месяц, пользовался бесплатным питанием, всеми бытовыми услугами. Комиссия Московской патриархии очень лестно отозвалась о моих лекциях (я преподавал русский язык и христианскую философию: основное и нравственное богословие). Патриарх даже прислал мне свою благодарность.
Однако я очень скоро убедился, что на гнилых идеях может быть построена только гнилая жизнь…
Во время работы в Саратовской семинарии я не прерывал связи со своими настоящими друзьями. Мы переписывались. Всеволод с энтузиазмом сообщал мне о своей работе по электрификации сел Одесской области, об участии в строительстве Савранской ГЭС. Лиля также пересыпала свои письма восклицательными знаками — она очень увлечена работой в Красноярске. Появились в Саратове у меня и новые друзья. Скромная служащая Госбанка Галя Бокова не могла спокойно говорить о своей работе, рассказывала о заочной учебе и о самых широких планах на будущее. Я читал по утрам газеты и узнавал о все новых и новых успехах трудящихся нашей Родины, о многих патриотических делах молодежи — моих сверстников, от которых я откололся.
Я оказался на отшибе, в стороне от широкой дороги творческих дел народа. Настоящая жизнь шла мимо меня. Но мои искренние друзья помогли мне почувствовать дыхание жизни и окончательно решить основной вопрос: где истина? Я понял, в чем смысл жизни.
Смысл истинной, непаразитической жизни заключается в труде на благо своего народа. Радостно ощущать, что твой труд, пусть самый скромный, самый маленький, идет на благо людей. Мир прекрасен. А когда я делаю что-либо, что может хоть на самую малость сделать его еще лучше, жизнь людей еще содержательнее — разве это не высшая радость?
Гордо смотря на результаты своего труда, советский человек вместе с Маяковским говорит.
Радуюсь я
— это
мой труд
вливается
в труд
моей республики.
Такой человек, труженик и творец, не нуждается ни в каких богах, ни в каких чудесах. Он сам бог и чудотворец. Он, говоря словами Лебедева-Кумача, «по полюсу гордо шагает, меняет движение рек, высокие горы сдвигает — советский простой человек». Особенно мне нравятся у поэта строки:
Отбросивши сказки о чуде,
Отняв у богов небеса,
Простые советские люди
Повсюду творят чудеса.
Я начал искать путей служения обществу. Я хотел стать полезным. Берусь за перо… Но служить обществу, находясь вне его, невозможно. Пока я находился в церковной среде, мог ли я отдавать свои силы служению Родине? Нет, конечно, не мог. Мне надо стать тем, кем был мой отец: честным тружеником!
Читать дальше