Михаил Кириллов - Армянская трагедия. Дневник врача (декабрь 1988 г. – январь 1989 г.)

Кстати, военнослужащие и члены их семей, поступившие в госпиталь из зоны, не превышали 15 % от всех поступивших, то есть госпиталь работал как рядовой стационар города.

Немало наблюдений связано с психологической травмой. Несколько примеров.

Колесникова, 50 лет, из Ленинакана. Ушиб головы, истерическая реакция. Гипертензионный острый синдром. Поступила 10.12. Головные боли, комок в горле, подавленность, растерянность, мышечная ригидность. Требует к себе особого отношения, диктует тактику поведения врачам. Когда произошло землетрясение, пережила сильное потрясение. Позже часами бродила по улицам разрушенного города в растерянности и в страхе ожидания повторного землетрясения. 24.12. была выписана. -

Известен случай: один из спасателей сунул руку по локоть в расщелину и в этот момент кто-то там молча схватил его за ладонь. Спасатель испугался так, что целый час не мог говорить и только плакал.

Логинова, 37 лет, из Ленинакана, жена военнослужащего. В госпитале с 10.12. вместе с дочкой. Травмы не было. Диагноз: невротическая реакция. Беспокоит чувство тревоги, подавленное состояние, растерянность, бессонница, зуд кожных покровов. Мучают навязчивые воспоминания о случившемся. В 11.45. (7.12.) находилась на улице. Вдруг закачалась земля, на глазах стали рушиться многоэтажные дома. В одном из них находилась ее 10-летняя дочь. Когда подбежала к дому, на месте 9-этажного здания увидела кучу бетона. Стала метаться, кричать, звать на помощь. Вскоре кто-то сказал ей, что слышал где-то рядом голос ее дочери, доносящийся из-под земли. Не верила этому, пока не увидела ног дочери, торчащих из обломков. Туловище и голова были засыпаны. Узнала дочь по колготкам. Через час дочь откопали. Сама она сидела с ней рядом, обессиленная. Долго не решалась взглянуть на дочь, думала, что она изуродована…

Психологический стресс – виновник многих острых соматических заболеваний: приступов бронхиальной астмы, гипертензивных кризов, язвенной болезни, сахарного диабета.

Только что в реанимационное отделение поступил солдат «отпускник». Ездил в Спитак поклониться могилам, помочь оставшимся в живых и вдруг ослаб, появилась резкая жажда… Обратились в госпиталь. Было невероятно, чтобы за сутки можно было выпить до 8 литров жидкости. Симулянт? Хватило ума положить. Посмотрели мочу – ацетон (+++). Еще немного – и началась бы диабетическая кома. Пришлось назначить инсулин, щелочи. Прибывший эндокринолог из какого-то республиканского центра подтвердил диагноз и откорригировал терапию.

В ординаторской неврологического отделения – спор с врачом-армянкой, маленькой уставшей женщиной с грустными глазами. Спор на уже традиционную тему: где грань национального и националистического в народном движении, охватившем Армению. Абсолютная вера в порядочность лидеров «Карабаха». На тебя смотрят как на ребенка, словно зная какую-то тайну. «Он (такой-то…) не мог сказать, что мы заставим солдат стрелять в народ, он не мог!» И здесь же совершенно некритичное суждение: «Все азербайджанцы – звери, варвары, тупые и т. д.». Реминесцепции по поводу некогда Великой Армении – от Средиземного моря до Дагестана, включавшей Арцыз (Карабах). В прошлом видят – будущее… Может быть, это и не национализм, но тогда это – болезнь, которую надо лечить социальными категориями, да некому.

Улица Киевян; застроенная высокими массивными домами из потемневшего туфа, напоминает мне Бабушкин взвоз в Саратове – этакий крутой спуск к Волге, только в десять раз шире и длиннее. Поток машин бежит по ней вниз. Интересно, что на больших улицах на больших расстояниях нет переходов. ГАИ – беспомощно, так плотен поток машин. Пешеходы, рискуя, перебегают… А старику или больному не перейти, нужно обходить целый квартал. Массовый городской эгоизм…

2.01. Унылая однообразная жизнь госпиталя. Обход. Вчерашним моим больным, в том числе солдату с сахарным диабетом, стало получше, но полезно подержать их в реанимационной – там побольше порядка. А женщин с ампутациями возвращают в палаты, опасность миновала.

Работа с больными армянами представляет подчас значительные трудности. Прежде всего, это языковый барьер, хотя большинство неплохо говорит по-русски. Во-вторых, это обычаи. В-третьих, это почти обязательное участие родственников (не больные, а родственные корпорации). Были случаи, когда по национальным соображениям невозможно было вовремя произвести ампутацию конечности в безнадежном состоянии, никакие уговоры не помогали.