Валерий Попов - Дмитрий Лихачев

Зимин появился на второй день, а на третий день сказал свое заключительное слово. Вот там он, действительно, не удержался от политических обвинений в адрес своих противников, волею судеб оказавшихся за рубежом — Якобсона, Лесного…

Позже, когда в Россию приезжал сам Мазон и ему по его просьбе выдали в Институте истории ротапринтную копию работы Зимина, Александр Александрович и тут вспылил: «Без моего разрешения!» Мазон, ознакомившись с книгой, сказал свое слово в письме Малышеву: «Издание этого замечательного труда — дело чести советской Академии».

Хотя книга Зимина издана тогда так и не была, его гипотеза стала известна научным кругам по его тринадцати статьям, вышедшим в свет в 1965 году. Зимин вовсе не был «уничтожен» — его статьи печатались в таких авторитетных изданиях, как «Вопросы литературы», «Русская литература», «Археографический ежегодник», «История СССР», «Русский фольклор». Лихачев продолжал настаивать на полной публикации книги Зимина, о чем неоднократно писал в разные инстанции.

Карьера Зимина, увы, пострадала. По требованию академика Тихомирова Зимин был снят с поста заместителя председателя Археографической комиссии. К чести Зимина, он не держал на Тихомирова зла и в 1964 году написал Малышеву: «Под Новый год был у МНТ (М. Н. Тихомирова. — В. П.) и помирился со стариком». А когда Тихомиров умер, Зимин написал Малышеву: «Михаила Николаевича очень жаль — это был хороший человек и настоящий ученый».

Подводя итоги, можно сказать, что в общем все авторитетные, уважаемые ученые в этой истории вели себя достойно, и если «повергали» своих соперников, то не роняли достоинства — ни своего, ни противника. Другое дело — партийное руководство: там долго еще говорили о работе Зимина как об «идеологической диверсии».

Некоторое время спустя Зимин сумел-таки отделить научную критику от партийных проработок, и у него хватило ума и души восстановить сердечные отношения со своими коллегами, в том числе и с Лихачевым. С одной стороны — Зимин потерял надежду на академическую карьеру, с другой стороны, как вспоминает его ученик Каштанов, — «освободившись от карьерных соблазнов, он обрел большую внутреннюю свободу. Все свое время и энергию он мог целиком посвящать творчеству. За оставшиеся шесть лет своей жизни, будучи уже серьезно больным человеком, Зимин создал 11 книг, из них восемь научных монографий, одну научно-популярную книгу и два сочинения мемуарного характера».

У Зимина была опасная легочная болезнь — пневмосклероз, и он был вынужден много времени, и даже зимы, проводить в Крыму. Вот одно из писем Зимина к Лихачеву из Фороса от 2 января 1977 года:

«Дорогой Дмитрий Сергеевич!

Спасибо за дружеский презент (имеется в виду присланная книга — Лихачев Д. С., Панченко А. М. „„Смеховой мир“ Древней Руси“. — В. П.). Скажу Вам по секрету — мне кажется, что сборник во всех отношениях получился выдающимся… Сейчас в моей жизни наступила пора, когда хочется оглянуться на прошелестевшие опавшими листьями годы и многое продумать сызнова. Нас с Вами разделяет многое в характере мышления — но люди ведь бывают разные. И при всем этом, при налете горечи и обид я восхищаюсь Вашим красивым талантом и низко кланяюсь Вам за все доброе, что Вы сделали для тех, кто любит нашу многострадальную Русь.

Все личные досады и огорчения во мне замолкают, когда я думаю о Вашем жизненном подвиге.

С глубоким уважением, по-прежнему ересиарх Александр Зимин.

02.01.1977.

Валентина Григорьевна передает Вам свой поклон».

«Ересиарх» — это проповедник «ереси», считающий ее почему-то необходимой. Умер Зимин в 1980 году.

До сих пор все, кому не лень (а особенно кому лень вникать в суть), поминают загубленного Зимина. Но и Лихачев конечно же пережил это все нелегко. Прошла какая-то трещина, некоторые преданные прежде люди (но далеко, конечно, не все) как-то отдалились. Например, один из любимых учеников Лихачева, Дима Буланин, вдруг стал удаляться от Лихачева, сделался издателем и в 1990 году издал, наконец, многострадальную книгу Зимина полностью. Но, как и предполагал Лихачев, книга не стала сенсацией, тем более что в те годы на нас буквально обрушился поток прежде неизвестной замечательной литературы.

…Все же мучает вопрос: «А может ли настоящий интеллигент наносить „ответные удары“, да еще и столь меткие? Как это удавалось Дмитрию Сергеевичу? Не разрушает ли это образ мягкого, деликатного, столь внимательного к людям академика?» Оставим этот вопрос для размышления. Отметим только: Лихачев ответные удары наносить мог — и притом сокрушительные.