Иван Черный - Данные достоверны

дороги Парчев — Люблин, Люблин — Хелм, Хелм — Владава, Седлец — Брест.

Пользуясь отсутствием постоянной охраны железных дорог, разведчики тряхнули стариной, вспомнили, как совершали налеты на железные дороги в Белоруссии в конце сорок первого — начале сорок второго года: все минеры были посажены на коней, и одна группа успевала за ночь «обслужить» несколько участков.

Конные группы минеров-разведчиков буквально обрушились на магистрали противника, и в течение нескольких дней железные дороги в районе их действия стали неузнаваемы: ночное движение поездов противника прекратилось; днем фашистские поезда еле ползли, проталкивая впереди себя платформы с песком, чтобы предотвратить подрыв паровозов; вдоль всех насыпей, изуродованных мощными взрывами, валялись десятки исковерканных паровозов, сотни разбитых, сплющенных, опрокинутых, сожженных вагонов и платформ, а рядом с ними — перевернутые танки, орудия, разнесенные в щепы ящики с оружием и патронами, с обмундированием, продуктами.

В тех местах, где на мину налетал эшелон со снарядами и бомбами, вообще ничего не оставалось, кроме гигантской воронки...

Попытки противника двигаться только днем не дали эффекта. Огромный опыт наших подрывников позволил им ставить мины так, что регулярно взрывались и дневные эшелоны.

Достаточно сказать, что за май — июнь подрывники соединения уничтожили около сорока эшелонов врага. И это на таком небольшом, в общем-то, пятачке, каким был район действий отряда!

Такого «подарка» фашисты явно не ожидали.

Впрочем, они вообще не ожидали, что мы появимся у них в тылу, и никак не могли, кажется, сообразить, что за войска успешно разгромили их постарунки, выдержали бои с механизированными частями пехоты и парализуют теперь движение на дорогах.

Пугая самих себя и своих прислужников, фашисты распространили слух, что под Люблином и Варшавой появилось крупное соединение Красной Армии.

Помню, в середине мая штаб стоял в Заглымбоче. Охрана доложила: с противоположной стороны озера,

[284]

огибая его по южной дороге, движется к селу колонна автомашин врага.

Заложив коней, мы выехали по северной дороге и медленно стали огибать озеро, держа противника на дистанции и явно показывая, что не намерены уходить из села.

Гитлеровцы видели нас. Они, конечно, догадывались, с кем имеют дело. Но сунуться не рискнули... Зато мы не собирались давать спуску фашистам. Мы решили показать, кто является здесь настоящим хозяином, — и сделали это. Я приказал устроить засаду и выделил командиру засады два ПТР, пять пулеметов, три ротных миномета. Заминировав дорогу, засада дождалась, когда подорвется передовая машина с немецкими солдатами, а затем уничтожила огнем четыре автомашины из девяти и, надо полагать, положила немало солдат фюрера.

В дальнейшем немецкие автоколонны вблизи Заглымбоча и других сел, слывших партизанскими, не показывались.

Так уже в середине мая сорок четвертого года мы прочно утвердились на новом месте.

Наши группы, отряды и штаб были вынуждены постоянно перемещаться, поэтому мы принимали все меры предосторожности, чтобы противник не обнаружил и не захватил нас врасплох на какой-нибудь дневке.

Направляясь в облюбованную деревню, мы никогда не ехали прямиком, делали крюки, заезжали по дороге в две-три другие деревни, на два-три других хутора. Добравшись до цели, никогда не распространялись о том, откуда приехали и куда будем держать путь дальше.

В районе действий соединения мы категорически запретили местным жителям какое-либо передвижение по ночам. Незнакомых людей, появлявшихся в деревне, занятой партизанами, тщательно проверяли. Подозрительных задерживали и не выпускали до тех пор, пока отряд или штаб не покидали деревню.

Особенно следили за тем, чтобы ни одна живая душа не могла наблюдать за нашими перемещениями.

[285]

Тут и выяснилось, что кто-то явно интересуется партизанскими маршрутами...

Петя Истратов обратил внимание на вспышки электрического фонарика за нашей спиной, когда мы выезжали из Лейно в Ново-Орехов.

— Сигналят, товарищ подполковник!

Немедленно отрядили бойцов на поимку сигнальщика, но того и след простыл. Зато не успел штаб приблизиться к Ново-Орехову, с окраины этого села тоже замигал электрический лучик.

— Ну, черти! — выругался Митя Гальченко. — Разрешите, товарищ подполковник?..

Но и тут тоже никого не нашли.

Я волновался, понимая, что нас кто-то «отправляет» и кто-то «принимает».