Виктор Шкловский - Повесть о художнике Федотове

— Да, нам преграждают дорогу и крепче того, как преграждал капитану Копейкину швейцар, но мы не просители, за нами идут люди, которые смеют и могут… Законы истории, Александр Андреевич, непреложны… Выйдем в сад…

Ночи не было. За окном крутой купол Исаакия стоял в венке из розового дыма зари.

— Это построено из чугуна, гранита и мрамора, но люди, которые приказали это строить, не имеют будущего. А мы будущее уже видим и построим крепче. Мы победители! Я приветствую в вас совесть художника-победителя, приветствую правдивый гений русского искусства!

Молодой говорил как старший.

— Вот чего не заслужил! — растроганно ответил Иванов. — Удивили… Я ошибался.

— Вы не ошибались, а работали.

— Начну сначала, соединю вещи по-новому, новым предчувствием того события, которое приближается у нас в России. И, знаете ли, даже боюсь, — прибавил Иванов, — как бы не подвергнуться гонению.

Чернышевский заговорил быстрее:

— Этого не опасайтесь. Истинного смысла событий долго не поймет до конца никто из тех, кому неприятен был бы этот смысл. Они будущего не имеют, хотя и строят из гранита!

— Но вас они ненавидят.

— Еще недостаточно. Они не все понимают. Даже если я запишу наш разговор и напечатаю его, они прочтут его, но понять не смогут. У нашего врага куцый взгляд.

Далекий, слабый, красивый звон, как будто размытый ночью, раздался где-то в городе.

— Куранты Петропавловской крепости играют, — объяснил Чернышевский.

— Я не люблю Петербурга и боюсь звона курантов… Мне трудно. Ведь искусство истинное вредно для предрассудков и преданий. Враг считает наши часы.

— Считает, но время идет. И время утверждает истину.

1935–1964