Клаус Гранцов - Пепел большой войны Дневник члена гитлерюгенда, 1943-1945

В завершение этого торжественного дня праздничный обед. Признаться, все это произвело на нас глубочайшее впечатление. Только здесь мы в первый раз прочувствовали, сколь важным событием является принятие присяги. А теперь, во второй половине дня, мы свободны от занятий и работ. Похоже, это будет наш последний свободный день, потому что завтра начинается четырехнедельное обучение основам минометного дела. Да и можно ли назвать это время после обеда «свободой», если права выхода из расположения части у нас нет? Хотя для чего посещать поселок? Его улицы безлюдны и скучны. Так что я провожу это время за ведением дневника и в мечтаниях.

Один из моих сослуживцев по реактивной артиллерии пишет сейчас трагедию «Парацельс», на написание которой его вдохновил замечательный кинофильм с Вернером Крауссом. [166] Имеется в виду фильм «Парацельс» 1943 г. австрийского режиссера Георга Вильгельма Пабста. Фильм после ВОВ шел в советском прокате под названием «Великий исцелитель». Он уже закончил первый акт и теперь корпит над вторым. Я завидую ему в том, что он может сконцентрироваться и писать, не обращая внимания на всю происходящую вокруг неразбериху и суету. Мои сослуживцы никогда не в состоянии вести себя спокойно. Я тоже принялся бы за создание чего-нибудь крупного, у меня даже есть план создания такого произведения, понедельный и помесячный. Этот процесс потребовал бы всего моего времени и всех сил. Если бы я отважился начать исполнять этот план прямо сейчас, то он неизбежно вошел бы в конфликт с моим нынешним положением. И поэтому я боюсь даже приступать к нему. Я должен подождать до той поры, когда я снова обрету свободу.

Но когда же это произойдет?

Сегодня наконец-то началось наше обучение, о котором все это время шла речь. Похоже, вахмистр Брандт не зря назначен его руководителем, так как ему удается сделать занятия очень интересными. Поначалу мне он не понравился, поскольку недавно, перед медицинским освидетельствованием, он вел себя по-свински.

Сегодня выпал первый снег. Так что на Рождество будет, можно надеяться, по-настоящему зимняя погода.

По вечерам среди нас уже идут разговоры о праздновании Рождества. Народ готовит какие-то дурацкие сценки и смешные истории. Рой собирается травить какие-то моряцкие побасенки, он ведь родом из Санкт-Паули. [167] Санкт-Паули — припортовый район Гамбурга, известнейший район «красных фонарей», традиционное место обитания художников, музыкантов, левых и бедноты. Один берлинец собирается петь «Крумме Ланке», [168] Крумме Ланке — озеро на окраине Берлина. наш земляк готовит пародию на Цару Леандер. Ну, все это для рождественского вечера не очень-то годится. Все же надо что-то с более серьезным содержанием, и хотя хочется повеселиться, но не стоит делать такой праздник похожим на «дружескую вечеринку под елочкой».

Возможно, старые традиционные рождественские песни все же смогут создать по-настоящему праздничную атмосферу в этот вечер, так что мы сегодня уже начали репетировать кое-какие из этих песен. Кстати, довольно интересно, что мы, совсем молодые, знаем тексты этих песен целиком, тогда как наши наставники могут припомнить разве что лишь пару строк из них.

Во время этих спевок я снова ощутил то чувство, которое впервые испытал в лагере гитлерюгенда на Донских Дюнах: радость быть частью общности. Это так прекрасно — чувствовать, что вокруг тебя твои товарищи, исполненные тем же духом, что и ты сам. Думаю, в грядущий рождественский праздник это чувство будет еще сильнее.

К сожалению, чувство это достаточно мимолетно. После окончания спевки оно тотчас же улетучивается. И мне снова приходит на ум: здесь каждый идет своим собственным путем, каждый будет устраивать свою жизнь согласно собственным воззрениям. Эти мысли навеяли мне следующие строки, первые, которые сложились в моей голове после долгого перерыва:

Но теперь наша жизнь нам больше не принадлежит, она принадлежит Германии, и мы должны исключить из нее все личное. Правда, порой я все же задаю себе вопрос: правильно ли я сделал, что добровольно написал заявление о своем желании стать претендентом на звание офицера запаса. Ведь если бы я не оказался годным в качестве офицера, то я мог бы быть более добродушным и мягким, не должен был бы никого обижать и ни на кого покрикивать. Порой смешно звучит, когда я отдаю какой-либо приказ. Другие мои сослуживцы не могут сдержать смех, настолько это выглядит комично.