Микола Садкович - Человек в тумане

Все отвечают:

- Разумеется, только так.

Ян ответил:

- Можете не сомневаться... Я хотел бы еще приписать: "Да здравствует мир!" Это можно?

- Шарман*, - всплескивает руками Жизэл, - Ян, вы молодец. Это как раз то, что нужно!

______________

* - Прекрасно (франц.).

Нет, в самом деле, сегодня счастливый день. Из-за стеклянной двери выглядывает полицейский.

- Мистер Валькович!

От неожиданности Ян вздрагивает, но еще не понимает, что его зовут.

- Мистер Ян Валькович! - громче повторяет полицейский. Ян оглядывается на окружающих. Медленно идет к двери. Почему назвали его первого? Почему не всех вместе?

- Условились? - шепчет парень из Гринвича.

Ян махнул головой. У самой двери он оглянулся еще раз. Все смотрели на него с напряженным любопытством. Герт улыбнулся ему, а Жизэл махнула рукой и почти незаметно послала воздушный поцелуй. Ян расправил плечи и смело вошел в кабинет инспектора.

Сухопарый седой офицер за большим столом посмотрел на Яна сквозь дым сигареты.

- Имя? - хмуро спросил он.

- Ян Валькович, я присоединился к этой колонне потому...

- Знаю, - махнул рукой инспектор.

Он взял со стола какую-то карточку с фотографией, еще раз сверил ее с документами Яна и, тяжело поднимаясь с кресла, сказал:

- Возьмите, - протянул документы, - лучше вам уйти через эту дверь. Он кивнул на боковой выход. - Прямо на улицу. Между прочим, в драку вы могли и не вмешиваться.

Ян, готовый было взять свой документ, вдруг резко отдернул руку.

- Господин инспектор, я не понимаю... Позвольте мне объяснить...

- Я очень занят, - оборвал его инспектор. - Объясните своему шефу, - и, сунув Яну документ, уже отвернувшись, добавил: - Мистеру Данило.

- Данила?! - крикнул Ян.

Инспектор нахмурился.

- Здесь нельзя кричать! - он махнул полицейскому, тот взял Яна за локоть: - Уйдите.

Ян раскрыл рот, но слова не могли прорваться сквозь ужас неожиданной догадки. Так вот оно что... Значит, все еще мистер Данило... это у них так на карточке... Боже мой...

Полицейский потянул его к боковому выходу. Ян попробовал упираться, но в это время инспектор распахнул стеклянную дверь и громко сказал:

- Прошу всех сюда!

Полицейский толкнул Яна, торопясь увести.

- Быстрее, дурак, твое дело сделано...

Что должен чувствовать человек, когда рушится под ним последняя ступенька крутой и скользкой, но, казалось, пройденной лестницы? Как найти слово, могущее определить ужас, стыд, обиду человека, с радостью готового пойти на страдания и у дверей вдруг узнавшего, что он слишком ничтожен даже для самой маленькой жертвы?

Жизэл сказала:

- Ян, вы молодец, это как раз то, что нужно...

Если бы сразу, как только инспектор назвал имя мистера Данилы, не говоря других слов, он оттолкнул полицейского и громко крикнул всю правду... Так громко, чтобы услышали его за стеклянной дверью... Наконец, просто надо было начать драку, сопротивляться, протестовать. Его наверняка одолели бы и бросили в тюрьму. Вот тогда-то он стал бы узником, которого нельзя скрыть...

Увы, часто это слово "если бы" произносится слишком поздно.

Наверно, все спросят Герта:

- Откуда ты его выкопал?

Герт не сможет ничего объяснить, и скорее всего этот парень из Гринвича заключит:

- Теперь ясно, почему он остался именно в нашей шестерке. Всегда надо быть осторожным с переодетыми агентами.

Вернуться? Попробовать объяснить? Его не пустят к инспектору, тем более к арестантам. Даже если его арестуют, то посадят в другую камеру, как простого бродягу, а Жизэл, Герт, все, с кем он шел, не узнают об этом и по-прежнему будут считать его провокатором. Но кто-то же должен знать правду! Катлин? Геннадий? Горе, порожденное непереносимым стыдом, гнало его от того, кто, быть может, лучше других мог понять и поверить. Окажись он сейчас в тюрьме, вместе со всеми, ему не стыдно было бы посмотреть в глаза друга. Но он на свободе. Будь проклята такая свобода.

Надо найти Геннадия. Почему он в Лондоне, можно выяснить просто. Зайти в консульство и сначала осторожно спросить: "Не могу ли я видеть приехавшего из СССР мистера Сердобу Геннадия?" Если скажут: "Мистер Сердоба? Из СССР? Это ошибка..." - тогда все будет ясно. Тогда некого больше ждать, а прямо выложить все о себе...

На Бейсуотр-роуд зажглись желтые фонари. Как большие масляные пятна, они повисли в сыром тумане. Осветились рекламы кинотеатров. К ограде Гайд-парка вышли одинокие с безразлично-холодными лицами женщины, ждущие случайной и недолгой любви. Они провожали Яна глазами, пуская вслед струю дыма дешевых сигарет. Ян шел не торопясь. Уже не обдумывая, а только бессознательно преодолевая остатки страха, владевшего им так долго. Шел мимо небольших отелей, богатых витрин магазинов, среди редких прохожих.