Михаил Барятинский - Танковые асы Гитлера

Надо сказать, эпизод весьма типичный для немецких мемуаров — храбрые и умелые немцы легко перестреляли глупых русских. Однако следует обратить внимание, что немецкий эскадрон (танковая рота) находился в засаде и атаковал внезапно и во фланг — русские танки «ехали наискось». Так что наши танкисты находились в заведомо невыгодных условиях, тем более в бою с Pz.IVH, которыми были укомплектованы эскадроны 24-го танкового полка. Сколько в этом бою участвовало немецких танков, автор не пишет. По штату полагалось иметь в эскадроне 15–20 машин. Удивляет другое, как быстро, можно сказать с ходу, немцы подсчитали атакующие советские танки. Так вот просто глянули и сразу определили — 30! А почему 30, почему не 40 или не 50. А может быть всего 20? И подбили немцы не 27. а только 17? На эти вопросы ответа нет, но червь сомнения точит.

Тем более, что в ноябре 1943 года 24-я танковая дивизия понесла большие потери. К декабрю, например, 2-й батальон 24-го танкового полка практически перестал существовать. Его пришлось расформировать, а 3-й батальон переименовать во 2-й. Об этом, разумеется, М. Брюннер не пишет.

Бальтазар Воль (справа) и Михаэль Витман

Справедливости ради необходимо отметить, что не все данные вызывают сомнение. Взять хотя бы случай с Фрицем Амлингом. Командир штурмового орудия StuG III 3-й батареи 202-го дивизиона штурмовых орудий Фриц Амлинг в ходе боев по отражению советского наступления (операция «Марс») осенью 1942 года в районе г. Болхов подбил 42 советских танка за 48 часов. При этом в первый день ему удалось подбить 24 танка, из них пять — в течение одной минуты. За этот подвиг Ф. Амлинг, разумеется, был награжден Рыцарским крестом.

На первый взгляд эпизод совершенно фантастический. Но это только на первый взгляд. История Второй мировой войны знает немало «героев одного боя» — танкистов, добивавшихся исключительных успехов в одном бою. И в Красной Армии таких тоже было немало. Взять хотя бы Зиновия Колобанова. Он, кстати, 19 августа 1941 года в бою, продолжавшемся чуть более часа, подбил 22 немецких танка. И этот поразительный факт, имеющий документальное подтверждение, включая «разбор полетов» на месте событий, состоявшийся уже в наши дни, ни у кого не вызывает сомнений. Да, действительно, из находившегося в засаде, «закопанного» по башню КВ, с дистанции 150 м можно было подбить 22 немецких танка. Тем более, что типаж их неизвестен, а значит там могли быть не только Pz.IV, например, но и легкие Pz.II и даже Pz.I (командирские были точно).

Такие же выводы вполне применимы и к случаю Ф. Амлинга. Он воевал на приземистом малозаметном штурмовом орудии StuG III. Вполне вероятно, что это была машина модификации F, вооруженная 75-мм пушкой с длиной ствола в 43 калибра. Результат боя только подтверждает это предположение. Надо иметь в виду, что немцы находились в обороне, а с учетом тактики действий штурмовой артиллерии успех Амлинга при всей его исключительности вовсе не воспринимается как фантастический.

Кстати сказать, объединение в одном списке танкистов и самоходчиков не совсем корректно. Исключение можно сделать лишь для штурмовой артиллерии. Хорошо бронированные машины изначально предназначались для поддержки пехоты (отсюда и их название) и лишь с течением времени превратились в главное противотанковое средство Вермахта. Кроме того, в конце войны «штуги» часто поступали на вооружение танковых частей вместо танков по причине нехватки последних. По этой же причине в общем списке можно учитывать такие САУ как Jagdpanzer IV и Jagdpanther, тем более, что их было не так много. В конце концов, именно на эти машины, а также на истребители танков Hetzer, пересели в конце войны многие танкисты.

Но вот что касается самоходок типа Nashorn, то их включение в подобные списки вряд ли оправдано, как и других боевых машин, относившихся к классу так называемых «самоходных лафетов». То же самое можно сказать и о формально не принадлежавших к нему самоходках семейства Marder. Штурмовые орудия хотя бы могли воевать по танковому, а эти машины были артиллерийскими установками, пушками на самоходном гусеничном шасси и не более того.

Pz.IV Ausf.H с полным комплектом бортовых экранов и «циммеритным» покрытием

Следует обратить внимание и на то, что 32 танкиста из приведенного списка воевали на «тиграх» или в том числе на «тиграх», включая и «королевские». То есть, они воевали на машинах в наилучшей степени, по сравнению со всеми другими танками Второй мировой войны, приспособленных для уничтожения себе подобных. Так что высокая результативность этих танкистов сама по себе не должна вызывать слишком большого удивления. Так, например, действительно высококлассный наводчик Курт Книспель, воюя полтора года на Pz.IV подбил только 12 советских танков. Все остальные его победы были одержаны на «Тигре» и «Королевском тигре». Не мог похвастать успехами, воюя на Pz.38(t), и Отто Кариус, скорее наоборот. Судя по его воспоминаниям свой боевой счет он открыл только на «Тигре». Примерно аналогичная картина и у многих других немецких танкистов-асов. Поскольку речь зашла о типах танков, на которых воевали немецкие танкисты, то необходимо поговорить и о типах танков, которые они зачисляли в списки своих побед. На первый взгляд — какая разница? Ну, подбили и подбили! Однако, не все так просто. Совершенно очевидно, разные танки имели неодинаковую боевую ценность, и усилия для их уничтожения нужно было потратить разные. Судя же по воспоминаниям немецких танкистов и описаниям боевых действий на Восточном фронте, они имели дело исключительно с Т-34 и КВ в первой половине войны и с Т-34–85 и ИС-2 — во второй. Что касается последних, то в целом это верно, а вот в части первых — не совсем. Ни в 1941, ни в 1942 годах Т-34 и КВ не составляли большинства в советских танковых соединениях. Но этот факт не находит своего подтверждения в победах немецких танкистов.