Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Какую роль сыграли Авеллино и Бинс в возвращении этих денег в финансовую пирамиду Мэдоффа? Они отрицали, что были как-то к этому причастны, и Бинс громогласно заявлял, что они оба только рады выпутаться из недоразумений с Комиссией и выйти из их совместного с Мэдоффом бизнеса относительно целыми и невредимыми.

Однако иск, впоследствии выдвинутый против двух бухгалтеров в суде по банкротствам, явил миру совсем другой сценарий, по которому выходило, что эти двое намеренно хранили молчание о явно мошеннической деятельности Мэдоффа, поставляли новых игроков в расчете на то, что со временем те займут их место и сами станут вербовщиками, а своих бывших клиентов агитировали инвестировать непосредственно в Мэдоффа. Взамен, как утверждало обвинение, эти двое требовали у Мэдоффа выплаты им гарантированных прибылей в размере 17 % годовых на их новые счета у Мэдоффа плюс тайные комиссионные – 2 % в год от тех денег, которые их бывшие инвесторы принесут ему назад.

В кругу Фрэнка Дипаскали эти комиссионные, по слухам, стали называть «шупт» (конкурсный управляющий позднее выдаст теорию, что это слово происходит от фонетически искаженного schtup – непристойного глагола на идиш).

Расследование Комиссии 1992 года, пусть и не доведенное до конца, имело важные последствия для набирающей обороты аферы Берни Мэдоффа.

Во-первых, оно вынудило Мэдоффа приспособить для своей финансовой пирамиды некоторые компьютерные технологии, которые он использовал в своем законном бизнесе. Фрэнк Дипаскали просто не смог состряпать вручную отчеты о трейдинговых сделках и ежемесячные выписки по тысячам новых клиентских счетов, которые неожиданно достались Мэдоффу от Avellino & Bienes. Мэдоффу требовалось каким-то образом автоматизировать свою пирамиду, и он обратился за помощью к Дипаскали.

Дипаскали, в свою очередь, якобы положился на двух программистов, которые поступили в фирму несколькими годами ранее, – потом их обвинят в разработке программного обеспечения для одного из новых компьютеров фирмы, IBM AS/400, которое значительно упрощало процесс фабрикации фиктивных выписок со счетов. Предположительно, Дипаскали и кто-то из его помощников подбирали подходящие сделки из трейдинговой истории, а затем соответствующим образом настроенная программа распределяла эти сделки по различным клиентским счетам в нужной пропорции, используя обычную компьютерную функцию автоматизированной рассылки.

Автоматизация не только сокращала ручной труд, но и открывала новые возможности для махинаций. Не случайно примерно в это время Мэдофф арендовал отдельную площадь на семнадцатом этаже «Помады» – официально для размещения новых компьютеров, а на самом деле для создания надежно укрытого от посторонних глаз центра управления все более усложняющейся аферы. Он устроил обособленный комплекс помещений, потому что, как вспоминал позднее, «не мог действовать на виду у сотрудников с восемнадцатого этажа». Неописуемый муравейник кабинетов и кабинетиков на семнадцатом этаже стал владением Фрэнка Дипаскали, его частной лабораторией креативного обмана.

По мере того как Дипаскали совершенствовался в ремесле, он стал расширять дело. Он придумал фальшивые формы расчетных центров, совершенные копии которых, регулярно обновляемые, появлялись на экранах компьютеров. По заказам Мэдоффа он держал запас старых фирменных бланков и пользовался их логотипами, когда требовались составленные задним числом архивные документы, которые хотели видеть регуляторы. Со временем он даже заказал создание программы, благодаря которой стороннему наблюдателю казалось, будто сидящий за терминалом трейдер совершает сделки купли-продажи для инвестора, тогда как на самом деле трейдер был замкнут на другого члена команды, работавшего за компьютером в соседнем помещении.

Еще одно последствие вскрытия Комиссией неофициальной сети «друзей и семьи», руководимой Avellino & Bienes, состояло в том, что Мэдофф стал преимущественно опираться на более крупные, профессионально существующие на рынке источники денежных средств, а именно на хедж-фонды.

История хедж-фондов начинается с 1949 года, но до конца 1960-х они были по большей части незаметны. Эти организации без лишнего шума зарабатывали шикарную прибыль для своих богатых и чрезвычайно скрытных инвесторов, в то же время оставаясь вне поля зрения как регуляторов, так и, в большинстве случаев, СМИ. Идея, лежащая в основе хедж-фондов, заключается в том, чтобы рискованные по определению стратегии (покупка акций на заемные средства или короткие продажи акций) свести в единую стратегию фонда и тем фактически уменьшить общий риск и зарабатывать прибыли равно на хорошем рынке и на плохом. Цель – никогда не заканчивать год с потерями, идет ли рынок вверх или вниз, а это святой Грааль инвесторов всех времен, песнь сирены, которая привела к Мэдоффу стольких зачарованных.