Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Пожалуй, самым убойным стал вывод Котца о том, что Мэдофф намеренно пользовался головотяпством Комиссии для того, чтобы уверить жертв в своей честности. «Когда потенциальные инвесторы выразили сомнение по поводу инвестирования в Мэдоффа, он, чтобы возбудить доверие и усыпить подозрения, сослался на проверки Комиссии», – заметил Котц. Таким образом, провал Комиссии в деле выявления мошенничества еще и повысил уровень доверия к преступной деятельности Мэдоффа.

Готовая к новой буре критики, Мэри Шапиро тут же обнародовала заявление с новыми извинениями за прошлые провалы Комиссии. По ее словам, отчет генерального инспектора «указывает на то, что Комиссия упустила множество возможностей раскрыть аферу. Эта неудача, о которой мы не перестанем сожалеть, привела нас к необходимости всестороннего реформирования методики регулирования рынка и защиты инвесторов».

Шапиро и руководство Комиссии уже занялись стремительной реорганизацией структуры и процедур, которая будет направлена на множество приведенных в отчете недостатков, заявила она, и эти реформы были с готовностью приняты «целеустремленными сотрудниками» Комиссии. Однако 477-страничный отчет не оставлял сомнений, что в число тех, кому «следовало знать», что Мэдофф мошенник, входило множество целеустремленных сотрудников Комиссии.

Через шесть недель, в среду 14 ноября, адвокаты двух жертв провели в Нью-Йорке пресс-конференцию, на которой объявили, что подают иск против Комиссии по ценным бумагам и биржам, добиваясь компенсации потерь инвесторов от мошеннической схемы Мэдоффа. Здесь объединились требования жертв Мэдоффа о компенсации и прозрачности. В иске утверждалось, что Комиссия в ответе за потери истцов, потому что эти потери вызваны ее (прекрасно документированной) нерадивостью.

Иск был рискованным предприятием. Получить право подать иск против госслужбы США всегда было делом нелегким, а выиграть сам процесс и того труднее. Граждане, как и в большинстве стран, пронизанных традициями английского общего права, не могут подать жалобу в суд на официальную деятельность федерального правительства: суверен обладает иммунитетом от судебного разбирательства. Логика «суверенного иммунитета» проста: гражданам подобает оспаривать деятельность избранного ими правительства у избирательных урн, а не в судах.

Есть несколько исключений из этого основополагающего принципа. Одно из них – федеральный закон о деликтных актах, который позволяет гражданину предъявлять иск, если ущерб частному лицу причинен нерадивыми или намеренно недолжными действиями правительственного служащего. Но эта лазейка не распространяется на политические решения или шаги по собственному усмотрению, предпринятые федеральными служащими при выполнении ими своих официальных обязанностей.

Жертвы Мэдоффа доказывали, что они пострадали из-за нерадивости Комиссии, а не из-за ее тактики принятия решений по собственному усмотрению. На их взгляд, открытие нескольких расследований по Мэдоффу могло быть политическим решением, защищенным «суверенным иммунитетом», но неумелая работа с почти всеми подробностями этих расследований была нерадивостью и не защищена от судебного разбирательства.

В последующие месяцы будет подано минимум с десяток подобных исков, в том числе один групповой иск, добивающийся возмещения ущерба всем жертвам Мэдоффа. Им предстояла небывало тяжелая битва даже при том, что они ссылались на отчет генерального контролера в поддержку своих аргументов. Более двух лет прошло после ареста Мэдоффа, а они намертво застряли в федеральных судах в ожидании ключевого решения о том, есть ли у них вообще право преследовать правительство по суду.