Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Это классический Берни. Но это не дает ответов на вопросы, заданные людьми из Fairfield Greenwich.

Мэдофф просто отказывается назвать имена сотрудников фирмы, вовлеченных в реализацию стратегии фонда Sentry. Он не намерен раскрывать иерархию служащих фирмы. Он не назовет тех, чьи подписи требуются для перевода денег с клиентских счетов. Досаднее всего, что он не желает назвать и ни одной из «крупных корпораций» – контрагентов в опционном трейдинге – «по очевидным причинам», говорит он.

Никто не давит на него, никто не требует объяснить, отчего он может заниматься трейдингом, когда никто больше не может. Никто не задает вопросов о недобросовестном опционном трейдинге, выявленном консультантом из Колорадо прошлой весной. Вообще никто ни на чем не настаивает, притом что всего неделю назад в офисах у них происходил постоянный обмен электронными письмами с беспокойными вопросами о том, каким чудом Мэдофф продолжает действовать, когда встал даже валютный рынок, один из крупнейших и активнейших мировых рынков.

Тем не менее и Мэдофф, и Дипаскали невозмутимо подчеркивают, что все, о чем говорили сегодня, должно остаться в секрете.

На следующей неделе люди из Fairfield Greenwich в обычных и электронных письмах клиентам выставят этот визит в наилучшем свете. Но у них самих, выходящих в октябрьскую прохладу, по-прежнему нет ответов, способных унять тревогу инвесторов – и затормозить утечку денег из Fairfield Sentry.

Стенли Чейз, прибывший из Лос-Анджелеса клиент Берни Мэдоффа, из окна своей квартиры на Пятой авеню любуется первыми мазками осенних красок в Центральном парке.

Чейзу чуть за семьдесят, и он все еще внешне привлекательный, высокий, крепкий, загорелый, с белыми как снег волосами и щегольскими усиками кинозвезды. Но он страдает редкой болезнью крови, постепенно слабеет и в июне написал инвесторам своих партнерств, что управление их счетами примет на себя его сын Марк.

Клиентские счета Чейза весь год иссушали банковский счет Мэдоффа, а вчера Чейз сделал еще одно небольшое изъятие. У них давние и очевидно теплые отношения, но про себя Мэдофф гадает, не подозревает ли его Чейз в мошенничестве. Не играет ли он с Мэдоффом, воображая, что тот скорее удовлетворит любую заявку на снятие денег, чем рискнет разоблачением?

Мэдофф не слишком уверен и вряд ли станет задавать вопросы. Позже Стенли Чейз будет яростно отрицать, что вообще знал что-либо об афере Мэдоффа, когда снимал деньги, и тем более не знал этого на протяжении их долгого знакомства.

Надо сказать, что чек, который Мэдофф выписал Чейзу вчера, едва ли сравним с активами в сотни миллионов долларов, предположительно содержавшихся на счетах Чейза, – с состоянием, которое исчезнет, когда обрушится афера Мэдоффа.

С точки зрения Мэдоффа, средства, выводимые со счетов Чейза, – мелочь в сравнении с суммами, которые он перевел недавно в один из своих старейших офшорных фидер-фондов Kingate Euro.

Нет, такой клиент, как Чейз, чей номер в меню быстрого доступа телефона Мэдоффа стоит первым, никогда не сможет навредить пошатнувшейся пирамиде так, как пугливые заграничные клиенты – хедж-фонды.

Когда безоблачный день уступает пасмурному вечеру, Берни Мэдофф и Стенли Чейз встречаются в уютно освещенном ресторане на девятом этаже престижного универмага Barneys – просто ужин двух старых друзей.

Для Амита Виджаверджья день начинается плохо. Начинается он со звонка из отдела деривативов JPMorgan Chase, одного из всемирных банков, занятых структуризацией и продажей сложных деривативов. Звонят в порядке отслеживания показателей работы фонда Fairfield Sentry.

Виджаверджья выслушивает вопросы сотрудника банка – о чем же еще? – о Берни Мэдоффе. В последнее время из банка звонят чаще и настойчивее, и все, что сообщает Fairfield Greenwich о Мэдоффе, похоже, звучит неубедительно.

Затем банк предъявляет заявки на предстоящие погашения, и они приводят в оторопь руководство Fairfield Greenwich. Один из руководителей лондонского офиса Fairfield на минувшей неделе обменивался электронными письмами со своим коллегой из банка, но речь шла о почти обычном объеме погашений в несколько миллионов евро. А в сегодняшнем запросе обозначена сумма куда больше первоначально намеченной.

Внезапный рывок сумм на погашение, да еще эти придирчивые расспросы о Мэдоффе – что-то явно неладно. Что случилось?

Янко Делла Скьява, зять Уолтера Ноэла и один из основных агентов фондов Fairfield по продажам в Европе, пытается разобраться. Он звонит своим контактным лицам в JPMorgan Chase, но безуспешно.