Колин Кларк - Моя неделя с Мэрилин

— За «Мэрилин Монро продакшнз», — торжественно провозгласил он.

«Мэрилин Монро продакшнз» платила ему, но не мне.

— За «Лоуренс Оливье продакшнз», — парировал я, сев и закурив сигарету.

На минуту воцарилась тишина.

— Роджер, — осторожно начал я, — ты знаешь, что входит в мои обязанности: выявлять все, что может повредить съемкам, и сообщать об этом Оливье. Так что давай, расскажи мне, как тут у вас дела?

— Отвяжись, Колин, — добродушно сказал Роджер. — Моя задача — охранять Мэрилин. Ты сам это говорил, когда брал меня на работу. Этим я и занимаюсь. Вот только вчера поймал одного из этих проклятых репортеров — висел на водосточной трубе под окном у Мэрилин. Он умудрился перелезть через забор, пересек газон и залез на первую же трубу, которую увидел. Еще несколько минут, и он бы оказался в туалете у Мэрилин. Вот бы был сюрприз! — Роджер не то усмехнулся, не то фыркнул, а затем вновь пустился в рассуждения на больную для него тему: о прессе. Чего он не выносил, так это пронырливости и наглости репортеров. Он всю свою жизнь ловил преступников — людей, которые нарушали закон. Теперь же ему приходилось иметь дело с людьми, которые не уважают приличия и готовы пойти на что угодно, чтобы получить желаемое, но ведут себя скорее как шаловливые школьники, нежели как члены преступного клана.

— Что я могу сделать, Колин? Я не могу их арестовать. Мне не позволено бить их. Все что я могу сделать — это вышвырнуть их вон и ждать, когда они заявятся снова.

Роджер мечтал, чтобы кто-нибудь совершил покушение на его любимую Мэрилин, а он бы спас ее как средневековый герой. А пока его главные враги — фотографы из News of the World, и Роджеру приходится иметь дело с ними.

Когда мы допили виски, Роджер спустился и вернулся с тарелкой сэндвичей, которые сделала Мария, и несколькими бутылками пива. К половине одиннадцатого мы совершенно расслабились, но за окном уже темнело, а мне еще предстояло решить, где ночевать. Роджер с радостью отвез бы меня домой, но я был не вполне уверен, что он в состоянии это сделать. Его глаза были влажными, а нос ненормально красным.

— В конце коридора есть свободная комната, — сказал я с надеждой.

— Не думаю, что кровать застелена, — возразил Роджер. — У Марии случится удар, если она узнает, что ты там спал. Да и что подумает Мэрилин, когда ты сядешь в машину завтра утром?

— Боюсь, она меня даже не заметит. Но ты прав, я лучше вызову такси. — Я открыл дверь комнаты Роджера и выглянул в коридор. В доме было тихо, как в могиле.

— Пола и Хедда ложатся спать в десять, — пояснил Роджер, — а Хосе и Мария сейчас, должно быть, в своих комнатах, так что ты в полной безопасности. Ты знаешь, где выход?

— Ну, разумеется, знаю, — сказал я с помпой. — Я много раз был в этом доме. Не забывай, что его владельцы — друзья моих родителей. (На самом деле я был здесь всего лишь дважды, а наверху — и вовсе один раз.) Я могу позвонить из кухни. Я видел на стене телефонный номер местной таксокомпании. Ты ложись спать, со мной все будет в порядке.

Я выскользнул за дверь и плотно закрыл ее за собой.

К несчастью, именно в такие ответственные моменты мать-природа часто о себе напоминает. Вопрос: «Куда мне повернуть — влево или вправо?» вскоре отошел на задний план. Я понял, что у меня осталось каких-нибудь тридцать секунд, чтобы найти туалет. На самом деле расположение туалетов в подобных домах весьма предсказуемо. Они часто оказываются прямо у лестницы, в маленьком закутке, и выдают свое присутствие тихим, монотонным шипением. В столь отчаянном положении мне потребовалось совсем немного времени, чтобы найти открытую дверь с выключателем, удобно расположенным на стене внутри. Но когда несколько мгновений спустя я вышел, испытав огромное облегчение, у меня возникла новая проблема. Свет в туалете был невероятно — до абсурда — ярким. Теперь дом казался погруженным в кромешный мрак, и я потерялся. Я мог разобрать лишь тонкую полоску света под одной из дверей. Вероятно, это была комната Роджера, но опять же — я мог ошибаться. Столкнись я случайно с Полой или Хеддой, они, разумеется, предположили бы самое худшее. Тогда я действительно влип бы в неприятности. Мое сердце бешено колотилось; я ощупью, медленно, пошел по коридору, скользя ногами по ковру — на случай если бы там была ступенька. В конечном счете я дошел до угла, остановился и посмотрел по сторонам. Я по-прежнему не видел абсолютно ничего. «Нужно подождать, пока глаза привыкнут к темноте, — решил я. — Постою здесь минутку».