Колин Кларк - Моя неделя с Мэрилин

Дэвид дает сигнал к началу работы (у него очень громкий командный голос, что в его случае необходимо, так как на площадке присутствуют пятьдесят с лишним человек, сгорающих от нетерпения).

Один за другим загораются прожектора, издавая жуткий металлический лязг.

И тут на лице Мэрилин появляется испуг. Пола, которая всегда держится ровно в дюйме от ее локтя, исступленно начинает шептать ей что-то на ухо. Мэрилин колеблется долю секунды... и совершенно теряется.

Вместо того чтобы занять свое место перед камерой, она резко сворачивает в сторону и идет к креслу для отдыха, которое стоит поблизости. Пола, гример, парикмахер и костюмерша следуют за ней. Теперь Мэрилин нужно начать все сначала: собраться с духом, настроиться; только на этот раз уже включены все осветительные приборы и команда готова к работе. Когда Мэрилин полностью теряет самообладание, по ее шее и щекам разливается ярко-красный румянец и она вынуждена вернуться в гримерную и лечь. А это значит, что платье и парик придется снять, и пройдет еще как минимум два часа, прежде чем мы сможем возобновить работу. Это и впрямь чудо, что нам вообще что-то удается сделать.

В тот день Мэрилин была еще беспомощнее, чем обычно. К четырем часам она покинула площадку во второй раз, и Оливье решил, что на сегодня хватит. Когда я вошел в его гримерную, чтобы разложить сценарий, а также проверить наличие виски и сигарет, он горячо дискутировал с Милтоном Грином на тему того, что могло быть причиной растерянности Мэрилин.

— А ты ничего не знаешь, Колин? — спросил меня Оливье. — Ты ведь, помнится, нанял ей телохранителя. Ты не мог бы узнать у него, что происходит?

— Я слышал, она поссорилась с Артуром прошлой ночью.

— Это мы и так знаем, — вздохнул Милтон. — Она позвонила мне в час ночи и сказала, что ей нужны таблетки. Я обещал Артуру, что не буду вмешивать его в наши проблемы, но теперь вынужден нарушить свое обещание. Позвоню ему, может, он объяснит мне, что происходит.

— Подожди снаружи, Колин, — попросил Оливье. — Но не уходи никуда.

Через пять минут они позвали меня обратно. На обоих лица не было.

— Артур Миллер завтра уезжает в Париж, — глухо произнес Оливье. — Судя по всему, у него там встреча с литературным агентом. Милтон говорит, это самое худшее, что могло случиться с Мэрилин. Она ужасно боится, что ее бросят, пусть даже на день. Оба ее бывших мужа так поступали, и теперь это пугает ее. Она доводит меня до белого каления, но, полагаю, и Артуру приходится несладко, поэтому я не виню его.

— Мэрилин все еще в студии, — заметил я. — Вероятно, так расстроена, что не может поехать домой.

— О господи! — воскликнул Милтон. — В такое время и еще в студии? Я, пожалуй, пойду посмотрю, может, ей что-нибудь нужно.

Он выбежал из комнаты, но вернулся через каких-нибудь полминуты.

— Пола не пустила меня! — бросил он раздраженно. — Сказала, что Мэрилин никого не хочет видеть, и захлопнула дверь прямо перед моим носом!

— Колин, — сказал Оливье, и его голос прозвучал глухо и мрачно, как в склепе, — сходи к миссис Страсберг и очень вежливо спроси ее, собирается ли мисс Монро приехать в студию завтра и немного поработать. Только не говори, что это я тебя послал. Скажи, что ты от Дэвида.

Дельце было рискованное. Обычно в это время Мэрилин и Пола уже на пути в Парксайд. А дома они, разумеется, никогда не отвечают на телефонные звонки. Теперь, впервые за все время, они были на нашей территории, а следовательно, в нашей власти.

Я быстрым шагом преодолел расстояние в тридцать футов или около того, разделявшее гримерные двух звезд, и постучался в дверь.

Ответа не последовало. Я постучал снова. Тогда дверь приоткрылась, и Пола выглянула в щелку. Она недоуменно смотрела на меня секунд пять. Несмотря на то что я видел всего лишь один ее глаз, я понял, что она сильно взволнована.

— Проходи, — проворчала она, отступив в сторону. Я проскользнул в приоткрытую дверь, и Пола заперла ее за мной.

Она была одна в уютной маленькой комнатке, которая служила предбанником для святая святых, где Мэрилин обычно одевалась.

— Можешь войти, — Пола, закатив глаза, указала мне на дверь в святилище. — Войди.

— Войти? — переспросил я, не понимая, на что она намекает. — Войти куда?

Я чувствовал себя, как Алиса в Зазеркалье. Меня никогда не пускали в эту комнату, по крайней мере, пока в ней находилась Мэрилин. То была святая земля.

— Войди, — Пола снова указала мне на дверь. — Ну, иди же!