Николай Штыков - Полк принимает бой

И вот уже наш, а также 23-й и 28-й полки начали форсирование Эльбы. Своеобразным сигналом к этому послужил приезд в дивизию комкора генерала Н. Ф. Лебеденко, ставшего к тому времени первым военным комендантом Дрездена.

...На реке - масса лодок, плотов. Находящиеся на них гвардейцы ведут плотный огонь по левому берегу. Противник отвечает, но как-то вяло, вроде бы нехотя. Со стороны района Розенталь вновь появились вражеские самолеты. Но это были, видимо, их последний вылет и последние сброшенные ими бомбы больше авиация противника не показывалась.

Первые плоты и лодки уже подплывали к противоположному берегу реки, когда находившийся рядом со мной Дмитрий Фалин, командир одной из стрелковых рот, вдруг радостно закричал:

- Ура! Они сдаются! Товарищ подполковник, смотрите на город! Там флаги!

Город и в самом деле буквально на глазах расцвечивался флагами. Из каждого окна словно по команде выбрасывались белые и... красные полотнища. Пирна капитулировала. Я тут же приказал начальнику связи полка А. А. Яковлеву передать по радио во все подразделения сигнал о прекращении огня.

Так один из красивейших городов Саксонии был не только освобожден от нацистов, но и спасен от разрушения. И в этом заслуга не только советских воинов, но и немецких антифашистов...

Тридцать лет спустя мне снова удалось побывать в Пирне. Прибыл я туда по приглашению секретарей районного и городского комитетов СЕПГ Ганса Энгера и Руди Цирлиха, бургомистра города Рудольфа Лоренца и его заместителя Манфреда Кунце. Вместе с ними побывал на развилке дорог перед Пирной, где весной сорок пятого встретился с Артуром Геллером. Как оказалось, именно и а этом месте жители Пирны воздвигли позднее обелиск в память о первой встрече советских воинов с немецкими коммунистами.

И вот еще один неожиданный сюрприз: к обелиску подъехал автомобиль, из которого вышли мужчина и женщина. Подошли к нам...

Я узнал его сразу. Да, это был тот самый Артур Геллер, с которым мы беседовали здесь 8 мая 1945 года. Он приехал сюда с супругой. Нужно ли говорить, сколь трогательна была наша встреча через тридцать лет после войны!

Поздно вечером 8 мая, не задерживаясь в Пирне, наш полк вновь двинулся форсированным маршем вдоль левого берега Эльбы на юго-восток, к чехословацкой границе. Следует сказать, что в те часы никто у нас, кроме меня да замполита майора М. В. Гонопольского, еще не знал о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Да и нужно ли было сообщать об этом людям? Что бы изменило это в нашем положении? Ведь мы имели боевой приказ, для выполнения которого нужно было сконцентрировать всю свою волю, силы и помыслы. А сообщение о капитуляция выбило бы людей из колеи, могло привести даже к расхолаживанию. И это в тот момент, когда впереди нас ждали новые бои!

Итак, мы на марше. Кстати, когда головные подразделения еще только выдвигались из Пирны, в полк прибыл начальник разведки дивизии капитан П. Г. Скачко. Он сообщил, что противник, отходя из района Дрездена к границам Чехословакии, оставляет на дорогах довольно сильные заслоны. В частности, в местечке Роттверн-Дорф подразделения из 28-го полка подполковника В. С. Лазебникова натолкнулись на один из таких заслонов и были вынуждены развернуться для боя.

А вскоре мы встретили "виллис", в котором везли в медсанбат раненого полковника Е. М. Голуба. Сопровождавший комдива санинструктор сообщил, что машина Голуба только что нарвалась на вражескую засаду.

Да, война еще продолжалась. Расхолаживаться было рано.

А на то, что она далеко еще не закончилась, указывало многое. С юго-запада, со стороны перевалов Рудных гор, до нас то и дело доносились гул танковых моторов и резкие хлопки пушек. Это танкисты Рыбалко и Лелюшенко пробивали себе дорогу, спеша в истекающую кровью, молящую о помощи Прагу.

А перед нами ранним утром 9 мая, когда еще только чуть-чуть заалел восток, а над Эльбой продолжали стлаться белесые туманы, предстал во всей своей суровой красе Кенигштейн - "королевский камень".

Это была огромная скала с почти отвесными стенами, высотой едва ли не четыреста метров, - причудливое творение природы и человеческого гения. Возвышалась она среди равнины, над крутой петлей Эльбы. Вершину ее венчало что-то наподобие короны. Как оказалось, это были средневековые зубчатые крепостные стены и башни. В общем же все видимое напоминало гигантскую, будто окаменевшую голову сказочного короля.

У подножия скалы приютился небольшой городок того же названия. И даже не верилось, что вот эта красота, возникшая из утреннего тумана забытой сказкой, с минуты на минуту взорвется грохотом орудий, окропится кровью людей, ее созерцавших.