Константин Симонов - Мы не увидимся с тобой (Из записок Лопатина)

- Никого в ней нет, - сказал Чижов, - или сразу убитые были, или ушли ночью, Что ж бы, они сидели, не показывались?

Танк подошел ближе к самоходке, но больше не стрелял. Было видно, как с него соскочили автоматчики и пошли от продолжавшего гореть "фердинанда" к дороге. Почти одновременно соскочили и пошли к дороге автоматчики и с другого танка.

- Ну что? - сказал Чижов, глядя на "тридцатьчетверку", стоявшую возле "фердинанда". - Теперь для них обстановка ясная. Люк открыли, смотрят. Теперь нас за немцев навряд ли даже вгорячах примут. Но вы все же задержитесь, товарищ майор, пока не вставайте, я сперва один пойду, мало чего1 Танкисты - они чумовые.

Лопатин ничего не ответил, зная, что, прав или не прав Чижов, все равно нельзя, чтоб он шел, а ты лежал и ждал, что будет.

Чижов натянул шлем и, повесив на шею автомат, встал и пошел. Таким его и запомнил Лопатин, поднявшегося в одиночку навстречу опасности, маленького, прихрамывающего, в большом, не по голове, танкистском шлеме Запомнил, еще лежа на земле А через секунду поднялся и пошел вслед за ним.

16

Вечером того же дня Лопатин сидел в штабе армии у Ефимова, в доме с исправно работавшим от движка электричеством, пил из стакана в подстаканнике крепкий, как деготь, чай и слушал второй за сутки разнос.

Этому разносу предшествовала такая быстрая смена событий, что Лопатин все еще не успел очухаться. Оказывается, наши танки и мотопехота за вечер и ночь прорвали на флангах немецкую оборону и вышли на новый рубеж, Чижов был прав, его не обманули ни слух, ни сметка. Командир разведроты, оказавшийся в одном из танков, к которым они с Чижовым вышли навстречу, сразу же радировал наверх, по команде, о семи сгоревших машинах, людских потерях и найденном корреспонденте "Красной звезды".

Лопатин простился с Чижовым прямо на дороге. Подавленный и примолкший, Чижов сидел на корточках около так и не найденного им ночью, слишком далеко отползшего от машин механика-водителя с головного, первым загоревшегося танка. Водитель, обожженный, с оторванной ступней, был еще жив и, не приходя в дознание, слабо стонал, пока потный санинструктор наново жгутом зажимал ему ногу, кое-как -^ поясным ремнем - перетянутую до этого им самим.

Штаб танкового корпуса, куда через час доставили Лопатина, оказался неподалеку, в жидкой рощице, и собирался передвигаться; кругом ничего не рыли.

- Огреб из-за вас выговор от командарма, - сердито сказал командир корпуса, стоя у своего танка и разглядывая положенную на лобовую броню карту. - Знал бы, что вы такая неприкосновенная личность, на выстрел бы не подпустил! А Дудко тоже хорош! Сам вышел - и рад! Докладывает, что в общем и целом завершил. А в частности, про тех, кого захлопнуло, про вас в том числе, только к утру донес, боялся потери преувеличить, надеялся - еще кто-то выскочит! Приказано доставить вас в штаб армии, так и не понял, куда вас требуют - не то во фронт, не то в Москву. Напросились на мою голову! Как себя чувствуете? Мне донесли, что здоровы.

- Сначала все болело. И вообще обалдел. А сейчас нормально.

- Это бывает. С переляку и сознание теряют, Считайте, что вам повезло.

- Так и считаю, - сказал Лопатин. И добавил несколько добрых слов о Чижове.

- Запиши фамилию, - через плечо приказал командир корпуса адъютанту. Инициалы знаете?

- Имя - Михаил. Отчества не знаю, - сказал Лопатин.

- Ладно, найдем. Дадим "За отвагу" своей властью. А вас, не думайте, не представлю. - А я и не думаю, - сказал Лопатин. . - А зачем тогда лезли, куда вам не положено?

- Ваша воля была не разрешить, товарищ генерал, - сказал Лопатин, уже давно в таких случаях взявший за правило не давать наступать себе на ногу, - а что мне положено или не положено, как корреспонденту "Красной звезды", я знаю сам.

- Эх, поставил бы я вас сейчас по стойке "смирно".

- Стать? - спросил Лопатин.

- Не дождешься, не поставлю, а то еще напишешь догом!

- В корреспонденции не напишу. Если только в дневник, на память о встрече с вами.

- А дневников в действующей армии вести не положено. Это вам известно? - усмехнулся командир корпуса.

- Это вам, товарищ генерал, не положено, а мне положено. Какой же я без этого действующий? Без этого я бездействующий.

- Хрен его знает, как с вашим братом разговаривать. Благодарность вам, что ли, объявлять, что целы остались?

- А много еще потерь, кроме тех, что у нас? - спросил Лопатин.

- Еще были, - хмуро сказал командир корпуса. - За весь рейд до этого три машины потеряли, а при выходе - девять, не считая бронетранспортеров. Как на разведку плюнем, обнаглеем, так немец - хрясь! - и мордой об стол! Учит нас, учит - никак не научит. Ну? - повернулся он к подошедшему адъютанту, которого отсылал с каким-то поручением.