Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

С годами у него сложились ярко выраженные оппозиционные

578

настроения. Подав в отставку, вступил в военную службу на Кавказе,

оттуда послал вел. кн. Александру Николаевичу анонимную записку,

в которой правдиво обрисовал положение на Кавказе, состояние

Кавказской армии. Записка произвела ошеломляющее впечатление

на Николая I. В Париже Лобанов-Ростовский посетил Герцена, и тот,

вначале отнесясь к нему иронически, затем охарактеризовал его как

«человека благородного, со всей широтой и богатством русской

натуры» ( Герцен, т. 24, с. 68). Возможно, Лобанов готов был взять

на себя какие-либо поручения по установлению связей Герцена с Рос­

сией или даже говорил о своем желании присоединиться к полити­

ческой эмиграции.

На Кавказе он занялся серьезным изучением мюридизма, для

чего учил восточные языки.

В своей книге о Лермонтове Э. Г. Герштейн причисляет воспо­

минания Лобанова о поэте к самым значительным. «Лобанов убеди­

тельно указывает на политическую подоплеку последней ссылки Лер­

монтова на Кавказ», — отмечает она (с. 166). Интересно также

свидетельство о том, что Лермонтову покровительствовала Е. М. Хит­

рово. Ни о ее роли в жизни Лермонтова, ни вообще об их знакомстве

из других источников ничего не известно. Преданный друг Пушкина,

Е. М. Хитрово хорошо знала В. А. Жуковского, П. А. Вяземского,

И. И. Козлова, А. И. Тургенева и Карамзиных. Она увидела в Лер­

монтове преемника Пушкина и, конечно, должна была с симпатией

и сочувствием отнестись к молодому поэту.

ИЗ ЗАПИСОК

(стр. 314)

1 Об А. Ф. Тиране см. на с. 529—530 наст. изд.

К. В. БРАНИЦКИЙ

Ксаверий Владиславович Корчак-Браницкий (1814?—1879),

граф, познакомился с Лермонтовым в л.-гв. Гусарском полку. В своей

книге «Славянские нации» он писал: «Что касается меня, поляка,

я рано стал испытывать глубокую ненависть к императору Николаю,

неумолимое бешенство которого обрушивалось на кровавые останки

моей страны». Николаю I была хорошо известна оппозиционность

Браницкого. Для того чтобы не упускать его из виду, император

назначил его адъютантом Паскевича. «Ум его отвратительно направ­

л е н , — отзывался он о Браницком. — Это молодая Франция, привитая

к старой Польше. Теперь я буду иметь его под рукой. Если он

попадется хоть в малейшем проступке, его участь будет тут же решена.

Я его зашлю в такие места, где и вороны не соберут его костей».

579

Но придворной службе Браницкий предпочитал службу на Кавказе,

а в 1845 г. ему удалось под предлогом болезни уехать во Францию.

В 1854 г. он принял французское подданство, т. е. сделался полити­

ческим эмигрантом. Деятельность его в эмиграции в основном заклю­

чалась в финансировании действий польских эмигрантов, так как он

наследовал огромное состояние. В конце жизни Браницкий вступил

во французскую консервативную партию.

Воспоминания Кс. Браницкого — самое содержательное свиде­

тельство об оппозиционном «кружке шестнадцати», членом которого

он был, и участии в нем Лермонтова. Боязнь скомпрометировать его

членов заставила Браницкого воздержаться от упоминания бывших

еще в живых членов кружка (кроме П. А. Валуева, положение кото­

рого было достаточно прочным — с 1861 г. он был министром внут­

ренних дел), поэтому им названы только десять человек, а уже

после выхода книги «Славянские нации» («Les nationalités slaves».

Paris, 1879) в письме к тому же И. С. Гагарину, в форме писем

к которому написана книга, назвал еще одного члена — Б. Д. Голицына.

О «кружке шестнадцати» см.: Герштейн, с. 129—217 и статью

в ЛЭ ; об И. С. Гагарине — см. на с. 603—604 наст. изд.

ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К КНИГЕ «СЛАВЯНСКИЕ НАЦИИ»

(стр. 315)

1 А. Н. Долгорукий погиб на дуэли с Яшвилем (см.: РА, 1900,

№ 12, с. 620).

С. Т. АКСАКОВ

Сергей Тимофеевич Аксаков (1791—1859) — известный русский

писатель, автор «Семейной хроники» и «Детских годов Багрова-

внука». В своих воспоминаниях, рассказывая о встречах и пере­

писке с Гоголем, Аксаков дает широкую картину русской литератур­

ной жизни.

Описание именинного обеда Гоголя 9 мая 1840 г. расширяет

наше представление о круге знакомств Лермонтова в среде москов­

ских литераторов. Особенно интересно свидетельство о личной

встрече Лермонтова с Гоголем. Воспоминания Аксакова дополняются

записями в дневнике А. И. Тургенева, который дает более полный