Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

этот «могучий образ»; для него —

Как царь, немой и гордый, он сиял

Такой волшебно-сладкой красотою,

Что было страшно...

В молодости он тоже на мгновение являлся Пуш­

кину — но кроткая, нежная, святая душа Пушкина тре­

петала этого страшного духа, и он с тоскою говорил

о печальных встречах с ним. Лермонтов смело взглянул

ему прямо в глаза, сдружился с ним и сделал его царем

своей фантазии, которая, как древний понтийский царь,

питалась ядами; они не имели уже силы над ней —

а служили ей пищей; она жила тем, что было бы

смертию для многих (Байрона «Сон», VIII с т р о ф а , —

который ты должен непременно прочесть)» ( Б е л и н ­

с к и й . Письма, т. 2. СПб., 1914, с. 416, 419—420). В свою очередь,

Белинский отвечал на это: «Письмо твое о Пушкине и Лер­

монтове усладило меня. Мало чего читывал я умнее.

Высказано плохо, но я понял, что хотел ты сказать.

Совершенно согласен с тобою. Особенно поразили меня

страх и боязнь Пушкина к демону: «Печальны были

наши встречи». Именно отсюда и здесь его разница

с Лермонтовым. <...> О Лермонтове согласен с тобою

до последней йоты; о Пушкине еще надо потолковать»

( Белинский, т. XII, с. 94).

ИЗ РЕЦЕНЗИИ НА «ГЕРОЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»

(стр. 303)

1 Об этом см. примеч. 4 на с. 534 наст. изд.

2 Цитата из «Евгения Онегина», гл. шестая, строфа XXXI.

3 Цитата из «Евгения Онегина», гл. шестая, строфа XXXVI

(дана в сокращении).

И. И. ПАНАЕВ

Иван Иванович Панаев (1812—1862) — писатель, журналист.

Его повести, 30—50-х гг., вначале окрашенные романтическими

тонами, а позднее близкие «натуральной школе», пользовались

большим успехом. В 1839—1841 гг., когда Лермонтов постоянно

575

печатался в «Отечественных записках», Панаев был деятельным

сотрудником этого журнала.

Его «Литературные воспоминания» содержат богатейший мате­

риал для истории русской литературы.

ИЗ «ЛИТЕРАТУРНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ»

(стр. 305)

1 В последние годы жизни, продолжая посещать балы, в том

числе роскошные празднества Воронцовых-Дашковых, Лермонтов

с большей охотой бывал и в литературных салонах В. Ф. Одоевского,

Карамзиных, отличавшихся от светских салонов тем, что собирали

людей, увлеченных литературой, наукой, приезжавших туда не для

пустой светской болтовни.

2 Дом писателя Владимира Федоровича Одоевского занимал

особое место в культурной жизни Петербурга. Человек разносторон­

ней образованности, удивительно трудолюбивый, Одоевский помимо

литературы углубленно занимался эстетикой, педагогикой, историей

и теорией музыки.

Многие современники называют Лермонтова среди постоянных

посетителей салона Одоевского.

3 С Краевским Лермонтова познакомил С. А. Раевский.

4 А. Я. Панаева встретила Лермонтова тоже у Краевского

в 1840 г. «Я видела Лермонтова один только раз — перед

его отъездом на Кавказ — в кабинете моего зятя,

А. А. Краевского, к которому он пришел проститься.

Лермонтов предложил мне передать письмо моему

брату, служившему на Кавказе. У меня остался

в памяти проницательный взгляд его черных глаз.

Лермонтов школьничал в кабинете Краевского,

переворошил у него на столе все бумаги, книги на пол­

ках. Он удивил меня своей живостью и веселостью

и нисколько не походил на тех литераторов, с которыми

я познакомилась» ( П а н а е в а А. Я. Воспоминания. М., 1972,

с. 86).

5 Панаев не понял причину раздражения Лермонтова: поэт сам

отдал поэму в «Современник». 15 февраля 1838 г. он писал

М. А. Лопухиной: «Я был у Жуковского и отнес ему, по его просьбе,

«Тамбовскую казначейшу»; он повез ее Вяземскому, чтобы прочесть

вместе; сие им очень понравилось — и сие будет напечатано в бли­

жайшем номере «Современника» ( Лермонтов, т. 4, с. 408). Недоволь­

ство Лермонтова, вероятно, было вызвано цензурными искажения­

ми, с которыми была напечатана поэма.

6 Это было 18 февраля 1840 г.

7 Просматривая корректуру статьи А. Н. Пыпина, где цитирова­

лись эти воспоминания, Краевский сделал на полях следующее

576

замечание: «Это вздор. Я привез Белинского к Лермонтову в Ордо-

нанс-гауз, куда он был переведен с Литейной гауптвахты за то,

что допустил к себе визит Баранта, обещав продолжить с ним дуэль

за границей. Тут только Белинский познакомился с Лермонтовым.

Был длинный разговор. Потом вскоре Лермонтов был сослан в послед­

ний раз, и Белинский не видел его ни у меня, ни в Ордонанс-гаузе»