Илья Мильштейн - Леди Ю

«Я познакомил Ющенко с Тимошенко на праздновании пятилетнего юбилея газеты “Зеркало недели” в октябре 1999-го, – вспоминал политолог Дмитрий Выдрин. – Я тогда с изумлением наблюдал, как Юлия Владимировна, не признающая никаких авторитетов, всегда чувствующая свое внутреннее превосходство над любым собеседником, с восторгом и чуть ли не поклонением внимала каждому его слову. Думаю, что она просто в тот момент почувствовала, что встретила как раз ту недостающую часть своей харизмы, без которой ей не стать политиком, а тем более лидером… Мне кажется, она была тайно влюблена в Ющенко…»

В дни путча 1991 года Россия добилась свободы в короткой, но жестокой схватке с одряхлевшим, но все еще опасным Советским Союзом. Бесспорным лидером демократической России на два года, вплоть до расстрела парламента в 1993-м, стал президент Борис Ельцин. На Украину свобода свалилась нежданно-негаданно. В пылу схватки с Горбачевым за Кремль Ельцин распорядился ею как жертвенной пешкой. Поэтому не было на Украине никакой ротации элит – партноменклатура от Киева и до последнего сельсовета просто сменила в своих кабинетах портреты Ленина на портреты Тараса Шевченко. Поэтому поначалу не было в стране и настоящих героев демократии.

Ющенко был идеальным банкиром. В политику финансиста втянули помимо его воли. Причем сразу предложив ему одну из главных ролей.

Попытки Кравчука и Кучмы играть роль отцов нации были смехотворны. Все первое десятилетие своей независимости Украина, как невеста на выданье, затаив дыхание, высматривала суженого. Оказалось, увы, что выбирать в верхних эшелонах власти было практически не из кого. Талантливый банкир с внешностью американского президента, знанием казацких древностей и страстью к пчелам был не идеальным, но все-таки лучшим из претендентов на руку и сердце страны.

Позже журналист Сергей Рахманин, анализируя феномен Ющенко, напишет: «Для многих Виктор Ющенко – духовный лидер нации. Украинский Гавел. И не надо истерик: какая страна, такой и Гавел. Это там – бархатная революция, а у нас – замена секретаря ЦК КПУ на президента. Это у них – НАТО и Евросоюз, а у нас – СНГ». Другой журналист добавит: к концу 1990-х годов в Ющенко было столько вложено, что его собственные желания и мысли уже никого не интересовали.

Переизбранный на второй срок президент Кучма мог только подсмеиваться над фантазиями о Ющенко как лидере нации. Он был реалистом и отлично разбирался в людях. Кучма хорошо знал, что в украинской политике помимо денег успех приносят только воля к победе и безжалостность к конкурентам. А Виктора Ющенко, в отличие от того же Лазаренко, считал слабаком.

Кучма был прав и ошибался одновременно. Разумеется, Виктор Андреевич не был слабаком – такие не становятся президентами. Но он был (и остался) человеком медлительным, нерешительным, так и не понявшим до конца, стоило ли ему уходить из мира больших денег в мир большой политики.

Именно поэтому в качестве нового премьер-министра Виктор Андреевич устраивал Кучму по всем статьям. После гибели Гетьмана банкир был подавлен, растерян, тяготился ролью душеприказчика покойного «крестного отца» и еще меньше, чем обычно, был готов к борьбе за власть. Однако за ним оставались репутация признанного на Западе честного банкира и рекомендация американского вице-президента, что сулило удачу в тяжелых переговорах с МВФ о новых кредитах. Имидж реформатора внушал уставшему от однообразной нищеты населению надежду, что второй срок Кучмы ознаменуется переменами. Тем более, что, победив на выборах, Леонид Данилович и сам всерьез решил сыграть роль прогрессивного реформатора, объявив стране и миру, что все теперь узнают «нового Кучму».

А кроме того, был у преферансиста Кучмы еще один расчет, который шел дальше переговоров с МВФ и не имел никакого отношения к надеждам украинских избирателей. Ющенко был свободен от обязательств перед разнообразными группировками, хозяйствовавшими на Украине. Победив на выборах своих врагов, Кучма теперь готовился поставить на место «друзей».

Вложившие в предвыборную кампанию президента десятки миллионов долларов олигархи уже приготовились требовать от него расплаты по счетам. Платить президент, как известно, не любил. Дело было даже не в деньгах – делиться пришлось бы властью. При этом Кучма лучше всех знал, с кем имеет дело. Дашь палец – руку по локоть откусят. Только прояви слабость – тут же набросятся и раздерут в клочья. Кучме было необходимо прозападное правительство реформаторов, которое объявило бы войну клановой экономике и коррупции. С помощью такого правительства президент собирался усмирить взбудораженную стаю друзей-кредиторов. Продемонстрировать, кто в доме хозяин. Однозначно дать понять, что делиться властью не собирается.