Илья Мильштейн - Леди Ю

Катерина Чумаченко родилась в Америке. В семье украинца, воевавшего с Гитлером, попавшего в плен и решившего остаться на Западе, чтобы не погибнуть в советском лагере. Со Сталиным у того были личные счеты: на всю жизнь он запомнил убийство отца, обвиненного в троцкизме, и голод в начале 1930-х. Вместе с женой, которую девочкой угнали на работы в Германию, он через несколько лет оказался в Чикаго, где в 1961 году и родилась Катя. Жизнь ее с первых лет словно раскололась надвое – между Америкой и Украиной, родиной и отечеством.

С таким расколотым сознанием жили на чужбине миллионы ее сородичей – бежавшие от большевизма сразу после революции, а также так называемые «перемещенные лица». Это был весьма пестрый народ. Попадались тут и фашистские палачи, запятнавшие себя кровью невинных советских граждан, и бандеровцы – идейные борцы за независимость Украины, сотрудничавшие с немцами; но большинство составляли жертвы войны.

Эмигранты писали книги, сочиняли музыку, создавали театры, лепили скульптуры, ходили в украинские церкви. Разобщенная русская эмиграция уже во втором поколении растворялась в стране обитания. Украинцы стремились передать своим детям язык, традиции, память о родных местах. Дети наследовали любовь к покинутому дому, которого они никогда не видели. Украина для них постепенно превращалась в потерянный рай, в Атлантиду, погрузившуюся под воды «москальского» коммунизма. Все они жили мечтой, что однажды мутные воды схлынут и прекрасная их страна станет свободной.

А на родине их называли врагами. Всех скопом – воевавших с Гитлером и за Гитлера, убежденных антикоммунистов и людей аполитичных, живших тихой надеждой когда-нибудь вернуться в свой дом. В 14 лет, в разгар брежневщины, Катя вместе с мамой впервые посетила Украину, а четыре года спустя приехала сюда снова.

Возвращалась домой, в Америку, переполненная самыми противоречивыми чувствами. Она впервые встретила и полюбила своих родственников, живших в Советском Союзе. Она впервые увидела Киев и поняла, что это самый красивый город в мире. И была в ужасе: за ними в открытую следили «товарищи» из КГБ. Первая любовь, как и первый страх, соединились в ее душе. Отечество притягивало и пугало.

В начале 1990-х диаспора с недоумением поглядывала на новых, слишком уж советских людей, пришедших в Киеве к власти, когда осуществилась мечта о вольной Украине. Катерина Чумаченко навидалась их в своих путешествиях – холеных и простоватых, грубых, жадных и хитрых. Забывших, в отличие от ее чикагских друзей, и язык, и родную культуру, и собственную историю. С ними иногда и спорить-то было не о чем, и не о чем разговаривать.

Позже она со смехом будет вспоминать, как, познакомившись в самолете с «туземным» банкиром, сразу стала с горячностью убеждать его в необходимости экономических реформ. Тот не возражал. «К концу нашего полета я поняла, что разговариваю с одним из умнейших людей, которых мне приходилось встречать, а сейчас я просто знаю – он самый умный».

Роман самого умного, но уже женатого финансиста с молодой американкой развивался стремительно. Ющенко развелся, оставив первую семью, чего не стал бы делать ни один амбициозный политик, мечтающий о высоких постах. Они поженились, вызывая у отдельных бдительных постсоветских граждан и на Украине, и в России стойкие подозрения, что вся эта любовь – спецоперация ЦРУ. Когда журналисты слишком уж доставали Виктора Андреевича вопросами насчет шпионажа, он флегматично откликался: «Катерине было бы довольно трудно шпионить с тремя детьми на руках». Речь шла об их общих детях.

Она стала для него самым близким человеком; любовь к ней соединилась с мечтой о новой Украине, чья судьба нерасторжима с судьбой западной цивилизации. Он же стал для украинской девочки из Чикаго воплощенной утопией. Символом потерянного Отечества.

Чувства Юлии Тимошенко к Виктору Ющенко были, конечно, не такими страстными, но в чем-то схожими.

Отказавшаяся от бизнеса ради власти, Юлия Тимошенко не могла не отметить Ющенко в серой массе осточертевших ей деловых партнеров и представителей политических элит. Он был другим. Чужим в этой тусовке, как и она. На фоне Кравчука, Кучмы, Лазаренко он выделялся и умом, и культурой, и статью – всем тем, что женщины так ценят в мужчинах. А еще он был мягок, нерешителен, деликатен – таких Юлия Владимировна в своем кругу вообще, наверное, не встречала. Кроме разве что Саши Тимошенко – своей первой любви.