Максим Чертанов - Дюма

В октябре генерал ездил с сыном в Могобер к сестре Наполеона (уже императора) Полине Бонапарт (дюмавед Даниель Циммерман считает, что они были любовниками) — прощаться. Был слаб, вспыльчив, жуткие боли — рак желудка; 26 февраля 1806 года он умер, а через неделю умерла мать Луизы. Родственник, Жан Мишель Девиолен, состоятельный человек, хлопотал о пенсии — безрезультатно, сам денег не дал. Вдова пыталась пробиться к Наполеону — ее не приняли. Жила она с сыном на содержании дедушки, занимая одну комнату в гостинице. Назначенный опекуном «Сани» богатый сосед Жак Коллар разрешал пожить в своем замке Вилье-Элон. Были еще соседи, Даркуры — вдова врача с дочерьми, небогатые, те возились с ребенком, показывали книги с картинками. В гостях кормили, но денег не давал никто — о поступлении в приличную школу, не говоря уже о высшем образовании, нечего было и думать. И все же сестру не принесли в жертву брату. Летом 1808 года, приехав на каникулы, Мари Александрина научила брата читать, соседи это занятие поощряли, Коллар читал с ним Библию, Даркуры — Бюффона, одного из первых эволюционистов, мать — «Робинзона Крузо». «Я был маньяком чтения, моя мания распространялась даже на газеты». Наизусть пересказывал передовицы — обнаружилось, что он читает «по диагонали» и память имеет фотографическую.

Следующим летом умер дед Лабуре, мать с сыном переехали в однокомнатную квартирку на улице Лорме. Луиза унаследовала 15 гектаров земли и — по договору пожизненной ренты — дом пожилого родственника Арлэ; жить в доме нельзя, а содержать Арлэ надо. «Если бы мама оставила надежду на получение пенсии и 28 500 франков жалованья отца, и продала землю за 30 000 или 35 000, и дом месье Арлэ за 5000 или 6000, и с этими 40 000 она имела бы доход в размере 2000 франков, на который мы могли бы жить отлично». Луиза же землю заложила, а родственника содержала (он умер лишь в 1820 году). Так что жили они на доход от заклада, остатки сбережений и редкие подачки знакомых — не более тысячи франков в год. Пришлось забрать Эме Александрину из школы. И все же мать пыталась баловать детей. В девять лет «Саня» пожелал играть на скрипке, мать оплатила уроки, через несколько недель он их бросил. Учитель фехтования Мунье, алкоголик, давал уроки бесплатно (не смотрите на фехтование как на средневековую блажь — тогда это было как сейчас теннис, например). Мальчишка был высок, хорошо сложен, метко бросал камни, отлично бегал и дрался, но боялся высоты. В 1811 году мать пыталась выхлопотать для него стипендию в Императорском лицее, писала Наполеону, ответа не получила. Осенью того же года он начал ходить в местную школу при церкви: плата шесть франков в месяц, латынь, французский, разрозненные факты из истории, вместе сидят от пяти до тридцати разновозрастных мальчишек, уроки с девяти до четырех с перерывом на обед, единственный педагог — аббат Грегуар.

В первые дни на новичка «наезжали». «Анж Питу»: «…отучившись четыре часа и выйдя на улицу в полдень, Питу, за все это время не сказавший ни единого слова ни с кем из соучеников и мирно зевавший за своим сундуком, успел нажить в классе шестерых врагов, причем врагов тем более свирепых, что он ничем не был перед ними виноват. Шестеро обиженных поклялись на печке, заменяющей школярам алтарь отечества, что выдерут новенькому соломенные волосы, выцарапают голубые фаянсовые глаза и выпрямят кривые ноги. Питу даже не подозревал о намерениях противника. Покидая класс, он поинтересовался у соседа, отчего это все уходят, а шесть человек остаются. Сосед посмотрел на Питу косо, назвал его подлым доносчиком и удалился, не пожелав вступать с ним в разговор. Питу не мог уразуметь, каким образом он, не произнеся и слова, ухитрился стать подлым доносчиком. Однако во время уроков он услышал от школяров и аббата Фортье столько непостижимых для него вещей, что отнес ответ соседа к числу истин, чересчур возвышенных для его ума». Питу дрался и был поставлен в угол; если он пострадал несправедливо, его создатель, как он сам считал, получал по заслугам: «В этом возрасте другие дети не очень-то меня любили; я был тщеславным, дерзким, высокомерным, самоуверенным, преисполненным восхищения собственной персоной». Арифметике его учил отдельно городской педагог Обле, продолжались уроки фехтования с Мунье, ездить верхом учился сам, когда кто-то из соседей давал на полчаса «порулить». В 1813-м у двадцатилетней сестры появился жених, Виктор Летелье, 26-летний служащий налогового ведомства: робел, любви девушки добивался, обхаживая брата, учил его стрелять и заискивал перед ним так, что по первой просьбе подарил пистолет; мать пришла в ужас, пистолет вернула, а дочь выдала замуж.