Олег Терентьев: Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

Хоть мгновенье ещё постою на краю...

[1972]

Люблю тебя сейчас,

Не тайно — напоказ.

Не «после» и не «до»

в лучах твоих сгораю.

Навзрыд или смеясь,

Но я люблю сейчас,

А в прошлом — не хочу,

а в будущем — не знаю.

В прошедшем — «я любил» —

Печальнее могил,—

Всё нежное во мне

бескрылит и стреножит.

Хотя поэт поэтов говорил:

«Я вас любил: любовь ещё,

быть может...»

Так говорят о брошенном, отцветшем —

И в этом жалость есть и снисходительность,

Как к свергнутому с трона королю.

Есть в этом сожаленье об ушедшем

Стремленьи, где утеряна стремительность,

И как бы недоверье к «я люблю».

Люблю тебя теперь,

Без обещаний: «Верь!»

Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!

Во время, в продолжении, теперь

Я прошлым не дышу и

будущим не брежу.

Приду и вброд и вплавь

К тебе — хоть обезглавь! —

С цепями на ногах и с гирями по пуду.

Ты только по ошибке не заставь,

Чтоб после «я люблю» добавил я «и буду».

Есть горечь в этом «буду», как ни странно,

Подделанная подпись, червоточина

И лаз для отступленья, про запас,

Бесцветный яд на самом дне стакана

И, словно настоящему пощёчина, —

Сомненье в том, что я люблю сейчас.

Смотрю французский сон

С обилием времён,

Где в будущем — не так

в прошлом — по-другому.

К позорному столбу я пригвождён,

К барьеру вызван я — языковому.

Ах, разность в языках!

Не положенье — крах.

Но выход мы вдвоём поищем и обрящем.

Люблю тебя и в сложных временах —

И в будущем, и в прошлом настоящем!

[1973]

Мой чёрный человек в костюме сером...

Он был министром, домуправом, офицером.

Как злобный клоун, он менял личины

И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой,

И я немел от боли и бессилья

И лишь шептал: «Спасибо, что живой».

Я суеверен был, искал приметы,

Что, мол, пройдет, терпи, всё ерунда...

Я даже прорывался в кабинеты

И зарекался: больше — никогда!

Вокруг меня кликуши голосили:

— В Париж мотает, словно мы в Тюмень!

Пора такого выгнать из России!

Давно пора,— видать, начальству лень.

Судачили про дачу и зарплату:

Мол, денег прорва, по ночам кую.

Я всё отдам! — берите без доплаты

Трёхкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы

Чуть свысока, похлопав по плечу,

Мои друзья — известные поэты:

— Не стоит рифмовать «кричу — торчу».

И лопнула во мне терпенья жила,

И я со смертью перешёл на «ты», -

Она давно возле меня кружила,

Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен,

Коль призовут — отвечу на вопрос.

Я до секунд всю жизнь свою измерил

И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято,—

Я это понял всё-таки давно.

Мой путь один, всего один, ребята,

Мне выбора, по счастью, не дано.

1979

Автор подразумевает постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 года о запрещении абортов.

В послевоенное время слово «наркотик» употреблялось в разговорной речи в женском роде по аналогии со словами «махорка», «отрава», «травка».

Крымова Н. О поэзии Владимира Высоцкого.— Избранное. М., «Советский писатель», 1988.

Подробнее см. примечания сборника «Четыре четверти пути». М., «Физкультура и спорт», 1988.

Крымова Н. Указ, произв.

Наречие (прост.) в значении «неизвестно», употребленное с наречием «полно» (разг.) в значении «много», образуют нетрадиционное словосочетание, выражающее неопределенно большое количество чего-то (в данном случае — границ) — нечто среднее между «полным-полно» и «невесть сколько».

В мае 1962 года Высоцкий играл роль журналиста.

В этот день согласно объявлению в «Вечерней Москве» спектакль впервые в сезоне 1960/61 года шел на сцене театра имени Пушкина. У Высоцкого не было конкретной роли, и в перечне исполнителей он не указан, но можно предположить, что, будучи введенным до этого в три спектакля (а в эпизоде участвовала вся труппа), Высоцкий сыграл и здесь.

В спектакле, идущем 5 дней подряд, впервые вместе с В. Торстен-сеном появляется фамилия Высоцкого [«Театрально-концертная Москва», 1960 № 40.] Можно предположить, что он дебютировал в один из этих дней.