Ф. Дикин - Дело Рихарда Зорге

Два месяца спустя военно-морской атташе германского посольства в Токио информировал Мейзингера, который в свою очередь доложил об этом в Берлин, что, когда корабль затонул, Хофмейер был расстрелян.

Профессиональное рвение и настоящая паника охватили Мейзингера и японскую полицию, когда они кинулись искать следы советского шпионажа на Дальнем Востоке. Последствия дела Зорге для японского общества приняли угрожающие размеры. Германские и европейские аспекты дела и участие в подобной деятельности немцев, живущих в Японии и Маньчжурии, уже были доказаны как делом Ленца, так и особенно Хофмейера.

Неожиданное вмешательство в дело Зорге с разных сторон угрожало дальнейшей и более ощутимой опасностью. 23 марта 1942 года в Берлине была получена телеграмма, отправленная через германскую дипломатическую миссию в Чунцине, в Маньчжурии.

Автор этого послания — местный представитель германской военной разведки, имевший привычку использовать радиоканалы Министерства иностранных дел для передачи своих сообщений начальству. Сообщение было подписано «Лисснер». Документ сей, однако, не попал в разряд обычных разведсообщений. Это был поразительный итог всех зловещих последствий дела Зорге, нацеленный своим острием против германского посла в Токио и обнаруживший некоторое знание дела Зорге изнутри. Источники Лисснера, должно быть, имели контакты с местными японцами в Харбине, и информация была передана ему, как он утверждал, «под пломбой секретности».

Послание это, адресованное начальству Лисснера в германской военной разведке, в обычном случае должно было бы отправиться с Дальнего Востока через специального курьера, но после нападения Германии на Россию сухопутный маршрут оказался блокирован и остался единственный канал связи — через радиопередатчик дипломатической миссии в Чунцине. Скрытое значение его посольской телеграммы было ясно: благодаря близким отношениям Зорге с генералом Оттом и персоналом германского посольства, в Токио происходили утечки жизненно важной развединформации, в которой были заинтересованы русские.

Когда чиновнику в Министерстве иностранных дел в Берлине положили на стол расшифрованное послание, значение его сразу же стало предельно ясно и не могло не вызвать тревоги, и с этого момента обычное рутинное расследование дела Зорге резко изменилось. Копию телеграммы Лисснера передали в личный офис Риббентропа. Реакция была незамедлительной и бурной.

27 марта 1942 года была отправлена личная телеграмма от германского министра иностранных дел послу Отту, в которой посла просили дать объяснения обвинениям, выдвинутым Лисснером. В своем ответе Отт решительно опроверг достоверность отчета и свою причастность к делу Зорге, о чем недвусмысленно говорили обвинения Лисснера. Однако Отт уже безнадежно испортил свою репутацию посла в Токио в глазах Риббентропа, что в огромной степени и послужило причиной немедленной отставки посла. А в фокусе нежелательного внимания оказалась собственная деятельность Лисснера, а также трения и соперничество германских агентств и их представителей на Дальнем Востоке. Так что личная инициатива оказалась почти роковой для самого Лисснера.

Согласно результатам расследования, проведенного германским МИДом, Ивар Лисснер в конце тридцатых годов представлял несколько германских газет на Дальнем Востоке и особенно «Фелькишер Беобахтер» в Токио. В 1938 году он был среди тех аккредитованных иностранных корреспондентов, кого пригласили увидеть своими глазами сражение во время инцидента в Чанкуфенге на корейско-советской границе [137] Авторы в долгу перед м-ром Джоном Чапменом из колледжа Сан-Антонио, Оксфорд, за эти и некоторые другие подробности, приведенные в этой главе, которые содержатся в его выходящей из печати книге о германо-японских отношениях во время Второй мировой войны. . С началом войны в Европе Лисснера пригласило в информационную службу германское посольство, так что по сути он был предшественником Зорге на этом посту.

В январе 1940 года берлинская редакция газеты «Фель-кишер Беобахтер» информировала посольство в Токио, что Лисснер — неарийского происхождения и что она отказывается от его услуг. После чего посольство потребовало от МИДа инструкций относительно того, продлевать ли ему контракт о Лисснером. Это было сделано в качестве временной меры, хотя его отношения с послом, генералом Оттом, были напряженными, в них даже присутствовали элементы резких личных трений, которые придавали особый смысл последующим обвинениям Лисснера, выдвинутым им в связи с делом Зорге.