Леонард Нимой - Я — Спок

Конечно, не все на съемочной площадке воздерживались от плотных обедов. Одним жарким августовским днем мы с Биллом были заняты в сцене, которая состояла из драки со злодеями, за которой следовал разговор между Кирком и Споком. Мы тщательно отрепетировали драку и выучили наш диалог, так что, когда настало время включить камеры, все пошло безупречно: Кирк и Спок легко раскидали громил и перешли к диалогу.

Ну, почти безупречно, да. В то время как мы с Биллом обменивались репликами, я услышал рядом чудной рокочущий звук. Я не мог понять, что это за шум и откуда именно он исходит, но по странному блеску в глазах Билла было ясно, что он тоже его слышит.

Но камеры продолжали снимать, так что мы храбро продолжали делать свое дело, и только в самом конце сцены до меня внезапно дошло, что случилось. Похоже, один из каскадеров, принимавших участие в драке, упал «без сознания» на пол — и расслабился, зная, что его работа уже сделана, и умудрился заснуть. Этот странный рокочущий звук был его громкий храп!

Кроме того, за нахождение «в характере» Спока на съемках мне приходилось платить еще кое-чем. Конечно, я много смеялся с Биллом по утрам и, иногда, на съемочной площадке, дуракаваляние — естественный способ сбросить напряжение и усталость. Но время от времени, когда становилось по-настоящему весело, я уходил прочь из страха, что у меня возникнут сложности с вхождением в роль. Я сохранял «Споковский режим» даже не находясь под прицелом объективов, потому что верил, что смогу выполнять свою работу лучше, если не буду прерываться. Таким образом, если я уже буду Споком, когда включатся камеры, мне не придется полсцены нащупывать персонажа.

Так что, чем дольше я оставался в роли Спока, тем лучше становилась моя актерская игра. Однако слишком долгое погружение в вулканский дух оказывало побочные эффекты на Нимоя-человека. Созданный мной персонаж вскоре зажил своей собственной жизнью, и это он начал влиять на меня, а не наоборот!

Обитание в Споковой голове превратилось в сидение на паровом котле. В конце концов, подавление эмоций — это неестественно. Тед Старджон, написавший «Время амока», был прав — в конечном счете что-то обязано проявиться!

В моем случае я обнаружил, что вскоре стал подвержен внезапным вспышкам эмоций. Иногда я предчувствовал их появление и прятался в укромном уголке, пока буря не проходила. Однажды на меня нашло, когда я обсуждал сценарий с Джином Родденберри в его офисе.

Я помню, что сказал ему что-то вроде:

— ОК, Джин, тут на странице 52 Спок участвует в драке, но я думаю, что он нашел бы способ обойтись без всякого насилия…

А Джин, облаченный в свой обычный свитер и мятые слаксы, хмуро ответил, глядя в собственную копию сценария:

— Да ладно, Леонард, нам нужно тут активное действие. Спок понимает, что в данное время применение насилия необходимо…

— Ну, если ты подумаешь об этом, Джин, то, возможно, удастся найти способ перейти к активным действиям без мордобоя…

— Леонард, в теории я совершенно с тобой согласен, но времени-то нет! Студия и так дышит мне в затылок. У меня осталось всего два дня, чтоб закончить уже следующий сценарий!

— Не нужно ничего глобально переделывать. Но Споку, чтобы применить силу, потребовалась бы гораздо более сильная мотивация! Я уверен, ты мог бы…

— Леонард, ради всего святого, я же тебе сказал…

— Джин, успокойся. Я не пытаюсь осложнить тебе жизнь, я просто прошу…

Ну, вы поняли. Джин уперся, я напрягся, мы наговорили лишнего.

И вдруг меня захлестнуло чувство отчаяния, выходящее далеко за рамки этого конкретного разговора о сценарии. Истощение, стресс и все часы, проведенные в шкуре вулканца, наконец, меня настигли — и я обнаружил, что изо всех сил пытаюсь сдержать слезы, настолько мощная волна эмоций на меня обрушилась.

Моя «вулканская подготовка» позволила мне сохранить хоть какой-то контроль. Я поднялся и хрипло сказал: «Прости, Джин, но мне нужно идти».

По тени удивления на его лице мне было ясно, что он увидел, что я на грани рыданий. Чтобы спасти нас обоих от неловкой ситуации, я поспешил прочь, прямо к себе в артистическую, и оставался там, пока буря не миновала.

Спок вторгся даже в мою личную жизнь. У меня уходили почти все выходные, чтобы расслабиться и «девулканизироваться» до такой степени, чтоб начать свободно выражать чувства. И к этому времени практически наступало утро понедельника.

ЖЕНА: Милый, чем бы ты хотел заняться на выходных?