Элмор Леонард - Под прицелом

Трое мужчин – помощник окружного прокурора, одетый в форму полисмен из департамента шерифа и мировой судья Джиниве-Бич Уолтер Маджестик, – собравшись в подвальном помещении суда округа Холден, внимательно наблюдали за тем, как на небольшом киноэкране (сцена была заснята на шестнадцатимиллиметровой пленке "Эктахром") Райан избивал бригадира-мексиканца.

Райан, не сводя глаз с Луиса Камачо, поднял бейсбольную биту к плечу. Мексиканец маячил позади него, пригнувшись, отступая в сторону и одновременно вроде бы приближаясь к противнику.

– Это один тип снимал фильм про сезонных рабочих, – пояснил помощник прокурора, принесший пленку. – И, случайно оказавшись на месте драки, все заснял.

– В газете был снимок, – вставил мистер Маджестик.

– Он же его и сделал. Когда кончилась кинопленка, начал фотографировать своим "роллеем".

На экране Райан, надвигаясь на Камачо, начал вроде бы разворачиваться, чтобы занять позицию для удара, но мексиканец в этот миг отшатнулся. Завершив разворот, Райан рубанул, а помощник прокурора попросил:

– Остановите здесь.

Полисмен из департамента шерифа щелкнул рычажком проектора, действие на экране замерло, слегка сбившись с фокуса.

– Нож видите?

– Мексиканец позади парня, – заметил мистер Маджестик. – Ничего не поймешь.

Действие продолжилось, кадр сфокусировался. Камачо все так же почти незаметно отступал в сторону, крепко прижав к боку левую руку, Райан двигался за ним. Снова, подняв руки к плечу, взмахнул битой, и помощник прокурора воскликнул:

– Вот тут! Этот удар сломал ему челюсть.

Пленка пошла очень медленно, в кадре был Райан, наносивший удар битой. Вот он развернулся, сделал шаг, изогнувшись всем телом, мышцы рук напряглись, запястья вывернулись, бита сбоку обрушилась на лицо Луиса Камачо. В этот миг оно напомнило вырезанное из дерева лицо ацтекской куклы без глаз или до того, как их на нем нарисовали. Большие темные очки Камачо повисли в воздухе, но еще держались на одном ухе. И хотя ноги мексиканца ниже колен не попали в кадр, казалось, под ними как бы не было опоры – сгорбившись, он словно парил в воздухе.

– Ларри, – обратился помощник прокурора к патрульному, – крутите дальше, только дайте мне какой-нибудь свет. Уолтер, я хочу прочитать вам заявление Луиса Камачо.

Вспыхнувший наверху флюоресцентный свет лишил фигуры на экране резкости и детальности, но изображение осталось вполне четким. Когда свет достиг полной яркости, мистер Маджестик, мировой судья из Джиниве-Бич, дважды моргнул, однако не отвел глаз от Джека Райана.

– Он назвал свое имя, – начал помощник прокурора, – дату и время происшествия – двадцать шестое июля, около семи вечера, – а потом полисмен Джей-Ар Коулмен предложил ему рассказать, как это произошло. Уолтер, вы слушаете?

– Конечно. Продолжайте.

– Дальше читаю.

«Камачо: После ужина я пошел к автобусу и стал ждать Райана, который мне обещал его подремонтировать. Он все не появлялся, я пошел его искать и нашел на поле, где какие-то мужчины и ребятишки играли в бейсбол. Мужчины пили пиво, и почти все играли в бейсбол. Райан был с ними, хоть и не играл. Там стояли какие-то девушки, Райан с ними переговаривался. Я его спросил, почему он не чинит автобус, а он мне в ответ кое-что непечатное. Я ему напомнил, что ремонт автобуса входит в его обязанности, а он мне опять непечатное. Я его...»

– Прошу прощения, – перебил окружного прокурора мировой судья. – Ларри, это собственные слова того типа?

Помощник шерифа заколебался:

– Ну знаете, в протоколе записано, как принято.

– А что сказал ему Райан?

– Послал его в задницу.

– Чего ж тут непечатного?

– Уолтер... – Помощник прокурора, отметив место в тексте кончиком шариковой ручки, глянул на Маджестика. – Итак, Камачо продолжает:

«В Сан-Антонио я взял его в мою бригаду по одной причине – он назвался механиком, обещал починить автобус, если тот сломается. В общем, взял его, хоть и подозревал, что ему нужен только бесплатный проезд до Детройта...»

– Он из Детройта? – удивился судья.

– Из Хайленд-Парка, – уточнил помощник прокурора. – Это одно и то же. Ну, Камачо дальше говорит:

«Когда я опять попросил его починить автобус, он схватил биту и велел мне проваливать, пригрозил иначе голову снести. Я ему говорю, положи биту и мы уладим дело, а он кинулся на меня. Не успел я прикрыться или обезоружить его, как он ударил меня в плечо и по лицу».