Иоанна Хмелевская - Шутить и говорить я начала одновременно

– Только пан сумел что-то сделать! Поставил тройку, расписался, Якуб выхватил свою зачетку и, все еще весь дрожа, выскочил за дверь. Сам себе он бы этой тройки не поставил, признался мне он с похвальной искренностью.

На третьем курсе я занималась в группе профессора Пневского. Он как раз сломал ногу, и мы, студенты, ходили к нему домой со своими проектами. Самокритично осознав, что лишена необходимых талантов, свой проект я просто «делала под Пневского», и получалось неплохо. Правда, допустила досадную промашку. Помнится, работала я над проектом гостиницы. Профессор изучил мои чертежи, вроде бы даже без особого отвращения, и произнес:

– Что ж, недурно. А как вы предполагаете входить в это строение?

– Разумеется, через дверь, пан профессор.

– Так где же дверь?

И в самом деле, оказалось, о входной двери я и забыла. Ничего, приделала ее позже, к счастью, это оказалось возможным, место нашлось.

Это еще что! Рекорд глупости побил другой студент, тоже работая над чертежами гостиницы. Опять же к счастью, забыла его фамилию, а то обязательно бы ее сейчас обнародовала. Задача перед ним была поставлена четкая и не очень сложная: большой холл в восемьдесят квадратных метров, вокруг – коридоры и номера. Студент явился к профессору с готовым проектом. На мятом обрывке бумаги он изобразил большой-пребольшой квадрат, окруженный со всех сторон узенькой полосочкой, за ней, в свою очередь, шла каемочка пошире, разделенная на малюсенькие квадратики – комнаты.

– Что это у вас? – поинтересовался профессор Пневский.

– Отель, проше пана, – важно ответил студент.

Возможно, в первый момент профессор подумал, что ему предъявляют орнамент паркета или какую другую деталь. Оказывается, отель!

– В таком случае объясните, пожалуйста, что у вас тут изображено? Вот это и это.

– Как вы и приказали, пан профессор: это холл, вокруг коридоры и комнаты...

– Господи, какого же размера ваш холл?!

– Да такой, как вы и велели: восемьдесят квадратных метров. Сорок на сорок.

Профессор надолго лишился дара речи. Обретя его, он как можно спокойнее попросил:

– Не оставите ли вы мне свой проект? Мне бы хотелось продемонстрировать его коллегам.

– Разумеется, разумеется.

И этот идиот, запроектировавший гостиничный холл размерами в тысячу шестьсот квадратных метров, вышел из кабинета профессора сияющий и, очень довольный собой, заявил:

– Ну и уел же я старикана!

На том же третьем курсе мы занимались на кафедре сельского строительства у профессора Пящика. Занятия, должно быть, велись серьезные, ибо у меня до сих пор остались в памяти всевозможные познания о коровниках, конюшнях, хлевах и прочих полезных постройках. Нам с Ханей поручили подготовить проект коровника на четыреста коров, причем Ханя отвечала за коммуникации и транспортировку. Линия (трасса) доставки корма и линия уборки были в порядке, линия же выгона коров и телок вела мимо боксов с бугаями, а до Хани совершенно не доходила несообразность такого сочетания.

Руководителем наших проектов был Юрочка Мордашевич, молодой и красивый ассистент профессора Пящика, человек тактичный и чрезвычайно деликатный. Отчаявшись объяснить Хане в деликатной форме ее ошибку, он в отчаянии вопросил:

– А вы вообще-то знаете, что такое бугай?

– Знаю, конечно, – не очень уверенно ответила Ханя. – Это такой большой-пребольшой вол.

Я прямо-таки завыла от смеха, Юрочка покраснел и обратился ко мне:

– Может, пани объяснит подруге, что же такое бугай?

И поспешил сбежать от нас.

Я объяснила. Мне довелось видеть такого бугая, когда к нему привели даму. Бугай был цепью привязан в сарае. К даме он вышел с цепью и фрагментом стены, снеся к черту ворота.

Добил меня тот же профессор Пониж своими лекциями, на которых знакомил нас с принципами конструкций. Что-то премудрое объяснял, одной рукой что-то премудрое писал на доске, другой тут же стирал и, разумеется, вовсю оперировал проклятыми интегралами и дифференциалами. Не понимая ни слова, я и не пыталась конспектировать его лекции, а просто вязала на спицах. Конспектировать пыталась Ханя.

Пришли экзамены. Мы подготовили прекрасные шпаргалки, и благодаря им я более-менее поняла, о чем говорил профессор. Потом мы с Ханей разделили шпаргалки пополам и рассовали по карманам.

На экзаменах присутствовал ассистент профессора, нет, не Зигмусь Конажевский. Зигмусь был человеком благородным, он бы не позволил себе такого свинства по отношению к студентам. А этот с ходу перемешал нас всех и рассадил в аудитории, как хотелось ему, а не нам. Мне дали листок с вопросом – и, разумеется, ответ на него был в Ханином кармане. Нет, я не сразу сложила руки. Попыталась кое-что восстановить по памяти, кое-что изобразить графически, но этого оказалось до обидного мало. Я огляделась в поисках помощи.