Иоанна Хмелевская - Шутить и говорить я начала одновременно

– Только через мой труп! Вон, на стул садись!

– Да я только на минутку присяду, ну что ты! – уговаривал меня муж и пытался с фланга подобраться к заветному дивану.

И если я не проявляла должной бдительности, добудиться его потом не было никакой возможности.

Через девять дней я выписалась из клиники, просидела дома два дня, а на третий отправилась на занятия. И с этого дня стала регулярно посещать лекции, а впоследствии хвасталась, что в декрете пробыла меньше двух недель.

Новорожденным занималась моя мать, освободив меня от тяжелых обязанностей, иначе пришлось бы мне, как одной из моих сокурсниц, являться на лекции с младенцем в коляске.

Вскоре началась зимняя экзаменационная сессия. Математику я сдала очень просто. Каждый студент получал пять задач. Решивший все пять получал пятерку, четыре – четверку, три – тройку. Я не претендовала на пятерку, решение трех задач было пределом моих возможностей, в остальных двух фигурировали интегралы, я их не тронула, решила три первых, получила тройку и разделалась с математикой раз и навсегда.

Хуже обстояло дело с проклятым сопротивлением материалов. Первым шел письменный экзамен по сопромату, потом устный. От устного освобождался тот, кто письменный написал на пятерку. Приставленный к нашей группе ассистент профессора Понижа прекрасно отдавал себе отчет в объеме моих познаний по данному предмету, но у него было доброе сердце, он принял во внимание недавно перенесенные мною муки и на обороте экзаменационного билета карандашом Н6 написал мне ответ на вопрос. Я тщательно, без ошибок переписала написанное, не вникая в его смысл, радуясь, что теперь мне не придется сдавать устный экзамен, ведь ассистент наверняка знал правильный ответ.

Мне бы и не пришлось, если бы не один нюанс. Отметки за письменные работы проставлял все тот же ассистент, Зигмусь Конажевский. Все знают, что он был ассистентом у Понижа, так что нечего скрывать его фамилию, тем более что поступки он совершал только благородные. Зигмусь не осмелился поставить самому себе пятерку и поставил пять с минусом.

Счастливая, как жаворонок в небе, помчалась я в соседнюю аудиторию, чтобы отметку завизировал профессор, так полагалось. Увидев меня, он сказал:

– О, это вы! Если бы я знал, что вы, вам бы поставили пятерку, а не пятерку с минусом.

Какая-то присутствующая при этом дубина, желая сделать мне приятное, воскликнула:

– Так в чем же дело? Вот чистый бланк, поставьте ей пятерку.

Профессор Пониж был в прекрасном настроении. Взял чистый бланк и сказал:

– Замечательно! Вот только задам один простенький вопросик. Для проформы.

Я впала в панику. Что делать? Упасть в обморок? Развернуться и обратиться в бегство? Пасть на колени с возгласом: «Пан профессор, хоть тройку с минусом, но без вопросика!»

Я не успела ничего из этого предпринять, как профессор задал свой простенький вопросик:

– У вас, конечно, есть люлька для вашего сынишки?

– Нет, пан профессор, у меня есть коляска.

– Но люльку вы видели?

– Видела.

– Ну так скажите нам, под воздействием какого момента она качается?

Момент меня совершенно оглушил, но, к счастью, профессор задал наводящие вопросы. Теперь-то я знаю, что речь шла о вращающем моменте, но в ту страшную минуту совершенно ничего не соображала. И брякнула бы откровенную глупость, если бы профессор не пояснил, для наглядности покачивая пальнем:

– Как следует качать люльку, чтобы затрачивать на это минимум энергии?

Терять мне было нечего, все равно я ничего не знала, вот и заявила совершенно наглым категорическим тоном:

– Прежде всего, пан профессор, ребенка качать вообще не рекомендуется. Он привыкнет и станет орать день и ночь, требуя, чтобы его качали постоянно. А во-вторых, с ним так устаешь, столько тратишь энергии и сил, что немного меньше, немного больше – какая разница?

Все рассмеялись, профессор заметил: «Ну что ж, пани лучше знать» – и поставил мне пятерку.

Однако проклятый сопромат аукнулся мне еще в самом начале второго курса. Как известно, тогда у всех были общественные нагрузки, вот и ко мне обратились:

– У тебя пятерка по сопромату, позанимайся с одной из групп первого курса.

Мне удалось отговориться, сославшись на маленького ребенка, и первокурсники были избавлены от моей помощи.

Первый курс я закончила успешно и выехала с дитем на природу отдохнуть.

Кстати, после рождения ребенка я поняла, откуда взялись все несообразности моего воспитания в раннем детстве. Кроме моей матери, Тересы и Люцины приезжала еще из Груйца бабушка. Безгранично счастливая оттого, что в семье появился наконец мальчик, она не отрывалась от моего сына. Когда ему было месяца четыре, мы с ним и бабушкой отправились в поликлинику, показаться врачу, и, вернувшись, я твердо заявила, что это – первый и последний раз. Пожалуйста, я могу пойти в поликлинику с ребенком. Могу с бабушкой. Но по отдельности. А вместе с ребенком и бабушкой больше никогда в жизни не пойду! Что бы ни случилось.