Эндрю Ходжес - Игра в имитацию

Дедушка Кристофера был предпринимателем в компании по производству стационарных паровых двигателей, и Бирмингемская компания Белисса и Моркома, которой его отец, полковник Реджинальд Морком, недавно стал председателем, теперь тоже занималась паровыми турбинами и воздушными компрессорами. Мать Кристофера была дочерью сэра Джозефа Свона, который вырос в обычной семье, а в 1879 году, независимо от Эдисона, изобрел электрический свет. Полковник Морком сохранил свой активный интерес к научным исследованиям, а миссис Морком разделяла его энергию в своих собственных делах. Неподалеку от их загородного дома она управляла собственной козьей фермой, также она выкупила и отремонтировала дома в соседней деревне Катсхилл. Каждый день она уходила из дома решать дела связанные со своими проектами или благоустройством графства. Образование она получила в лондонской Школе изящных искусств Феликса Слейда и в 1928 году вернулась в столицу, где в центре сняла квартиру и студию. И начала ваять изысканные и монументальные скульптуры. Для ее творческой натуры ничего не стоило по возвращению в школу продолжать называть себя мисс Свон, чтобы потом, пригласив своих друзей в «Клок Хаус», после, порой доходящих до абсурда притворств, объявить себя наконец миссис Морком.

Вскоре после химии появилось увлечение астрономией, с которой Кристофер познакомил Алана ранее в том же году. На семнадцатилетие Алан получ ил от матери книгу Эддингтона «Внутреннее строение звезд», а также приобрел 11/2-дюймовый телескоп. У Кристофера уже имелся четырехдюймовый телескоп («Он мог часами рассказывать о своем чудесном телескопе, если считал, что собеседнику будет интересно о нем узнать»), а на восемнадцатилетие получил атлас звездного неба. Помимо астрономии Алан также обстоятельно изучал «Природу физического мира». Так, в своем письме от 20 ноября 1929 года он приводит основную мысль одной главы из книги:

В квантовой теории Шредингера для каждого рассматриваемого электрона применяются три квантовых числа. Он считал, что эта теория должна дать объяснение поведению электрона.

Эта мысль возникла из описания Эддингтоном еще одного изменения основных физических понятий, намного более таинственных, чем теория относительности. Квантовая теория отмела идеи девятнадцатого столетия о представлении частиц в виде шаров и субэфирных волнах и заменила их на представление некоторой сущности, обладающей свойствами и частицы, и волны: бугорчатую, но похожую на облако.

У Эддингтона было множество идей, поскольку 1920-е годы ознаменовались стремительным развитием в области физики рядом открытий, совершенных на рубеже веков. В 1929 году квантовой теории Шредингера исполнилось лишь три года. Мальчики также изучали труды еще одного физика-теоретика и астронома из Кембриджского университета — сэра Джеймса Джинса, который сделал важный вклад в развитие нескольких областей физики. К этому времени было установлено, что некоторые туманности за пределами Млечного пути представляли собой облака из газа и звезд, и некоторые туманности представляли собой целые галактики. Представление о вселенной существенно изменилось. Алан обсуждал эти идеи вместе с Кристофером, и в ходе дискуссий они «обычно не приходили к единому мнению», как отмечал Алан. Алан сохранил «некоторые записанные карандашом идеи Криса и мои пометки чернилами поверх его мыслей. Таким образом мы вели тайную переписку на уроках французского».

Отец Алана был исключительно рад, если не поражен, происходившим изменениям в успеваемости сына. И хотя его интерес к математике ограничивался подсчетом подоходного налога, он испытывал чувство гордости за успехи Алана, как и Джон, который восхищался, как его брату удалось влиться в систему и начать существовать в симбиозе с ней. В отличие от своей жены, мистер Тьюринг никогда не утверждал, что имеет хоть малейшее представление о том, чем занимается его сын. Это послужило идеей для каламбурного рифмованного двустишия, которое Алан зачитал из письма своего отца на научном докладе:

Казалось, Алан был весьма доволен этим проявлением невежества со стороны доверчивого отца. Миссис Тьюринг, напротив, придерживалась политики осуждения в общении с сыном. Часто от нее можно было услышать фразу: «Я же тебе говорила». Кроме того, она постоянно напоминала, что ее выбор школы был единственно верным. Конечно, она с определенным вниманием относилась к Алану, и ее не так заботило воспитание в нем добродетели, поскольку ей нравилось думать, что она разделяет его любовь к науке.