Михаил Колесников - Сухэ-Батор

Офицер припал губами к краешку чашки, брезгливо поморщился, сплюнул. А Жамьян уже подкладывал ему огромный мосол с мозгами. Офицер смерил его презрительным взглядом, взмахнул рукой и, не проронив ни слова, вышел. Солдаты последовали за ним, хотя им, по всей видимости, хотелось отведать жирного барашка. Вскоре стук копыт затих.

— Будем продолжать работу. На повестке дня второй вопрос: о посылке большой делегации в Советскую Россию.

Сухэ-Батор подробно рассказал о своей первой неудачной попытке прорваться в Троицкосавск, обрисовал все трудности пути. Из этого нужно извлечь урок. Прорываться за кордон следует группами. Делегаты повезут письмо Народной партии Советскому правительству. Вот оно…

— Я против! — это подал голос Данзан.

— Против поездки в Россию?

— Нет. Против этого письма.

В юрте сделалось тихо. А Данзан, уже овладев собой, заговорил ровно, спокойно:

— Наш друг Сухэ-Батор предлагает послать Советскому правительству письмо, которое подпишем мы, люди, никому неведомые. Кто мы такие? Кто слышал о нас? Я знаю, что такое дипломатия и политика. Несколько человек заговорщиков, назвавших себя членами Народной партии, обращаются к великому государству, хлопочут за всех. А «многими возведенный» богдо, признанный всем народом глава церкви и государства, даже не знает ничего о наших делах. Ну, а если он на запрос Советского правительства откажется от помощи? Правительства ведут переговоры с правительствами, а не с демобилизованным вахмистром Сухэ, не с Данзаном и не с Чойбалсаном. Приедет Бодо в Москву, а Ленин спросит его: «Кто ты?» — «Лама…» — «Большевики в бога не верят. Пусть вам помогает всемилостивейший Будда!»

Кружковцы рассмеялись.

— Что вы предлагаете? — нетерпеливо спросил Сухэ-Батор.

На лице Данзана промелькнула лукавая тень:

— Каждый скажет, что делать: нужно составить такую бумагу, чтобы на ней поставил свою печать богдо-гэгэн. Такой документ будет иметь законную силу. Это будет письмо главы государства, нуждающегося в помощи.

Сухэ-Батор задумался. Слова Данзана звучали убедительно. Но что кроется за этими словами? Новый подвох?

— Ну, а если богдо откажется ставить свою печать?

— Тогда нет смысла ехать в Россию.

Бодо, как всегда, стал доказывать правоту Данзана. К нему присоединились еще несколько кружковцев.

— А что думает Чойбалсан?

Чойбалсан улыбнулся, сощурился, подмигнул правым глазом:

— Наши делегаты вправе называть себя представителями аратства. Разве Ленин и большевики спрашивали у помещиков и капиталистов разрешения устраивать революцию? Они стремились освободить свой народ и разбили врагов. Если демобилизованный вахмистр Сухэ-Батор, показавший свою храбрость в боях с врагами Монголии, обращается к Советскому правительству от своей партии, от своего народа, то он имеет на это законное право, так как гамины угнетают прежде всего Сухэ-Батора и таких же аратов. Богдо по-прежнему живет в своем дворце и пирует, а простые араты подвергаются насилию и умирают от нужды. Трудовой народ России окажет помощь обездоленному аратству и без печати богдо.

У всех трудовых людей есть одна правда: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Лучше не мог бы ответить Данзану даже сам Сухэ-Батор. Но он отчетливо понимал, что дело не в этой формальности — печати богдо. Мнения кружковцев разделились. А сейчас, как никогда, нужен единый фронт. Что ж, неплохо, если богдо-гэгэн поставит государственную печать под обращением к Советскому правительству. За богдо влиятельные князья и ламы. В конце концов, если богдо откажется поставить печать, можно обойтись и без него. Сейчас важнее всего решить вопрос о немедленной поездке в Россию. Сороковиков сказал на прощанье: «Мы будем ждать вас…»

— Хорошо, — произнес Сухэ-Батор. — Данзан подал мудрый совет. Мы обратимся к «многими возведенному». Он поймет, что мы боремся за общее дело, и поставит печать. У зайсана Жамьяна большие связи во дворце. Возложим миссию на него.

Данзан с удивлением взглянул на говорившего: он не ожидал подобной сговорчивости. А глаза Сухэ-Батора узились и узились в усмешке.

— «Многими возведенный» обременен заботами, — продолжал он, — и кто может угадать, когда миссия Жамьяна увенчается успехом. Обстоятельства же торопят нас. Будет правильно, если мы сейчас же, не дожидаясь соизволения святого богдо, пошлем первую группу в Россию. Конечно, этой группе будет тяжело, очень тяжело: ведь у нас не будет на руках документов с печатью. Вторая группа останется здесь: станем ждать всемилостивейшего решения. Получим письмо с печатью и тогда отправимся в путь. Может быть, достойные Данзан и Бодо согласятся возглавить первую группу?..