Альбер Бенсуссан - Гарсиа Лорка

Федерико того периода своей жизни предстает перед нами немного неуклюжим, с неловкой походкой, мощной грудной клеткой и широкими плечами, на которых крепко сидит крупная голова; он явный сангвиник. Вот он направляется к группе своих будущих товарищей, горя желанием общаться, подружиться, и еще — убеждать в своих талантах и привлекать симпатию. Ведь до сих пор он был одинок: единственным его настоящим другом был младший брат Франсиско — именно он оставил нам трогательный портрет Федерико — романтика с печальными глазами: «Я вспоминаю… глаза моего брата, первый пушок на его смуглом лице, его темные родинки, затененные блеском белозубой улыбки, — в нем уже начинал проглядывать мужчина…»

Итак, Федерико подходит знакомиться с этими молодыми людьми: они часто собираются компанией в кафе «Гихон», что в двух шагах от парка Ретиро, который также расположен недалеко от «Резиденции». Не имеет смысла называть их всех: далеко не все они значили в жизни Федерико так же много, как вот эти два его новых друга, которые станут важными вехами на пути поэта и окажут большое влияние на всю его жизнь, — сначала Луис Бунюэль, а затем Сальвадор Дали. Вскоре они составят трио неразлучных друзей. Эти трое живут вместе, делятся всем, но главное — каждый из них создает свои оригинальные произведения, которые с одобрением воспринимаются и даже дополняются двумя другими. А затем здесь, в Мадриде, свершится великое дело: Лорка откроет для себя театр — и живой интерес к нему, который Федерико испытывал с самого раннего детства, расцветет наконец в полную силу.

Многие годы спустя испанская столица, воздавая почести своему безвременно погибшему драматургу, воздвигнет памятник Федерико Гарсиа Лорке на площади Санта-Ана — прямо напротив «Театро Эспаньоль».

В юные годы Федерико видел себя музыкантом и полагал свое предназначение в блестящей карьере пианиста-виртуоза и композитора. Впрочем, он и будет всем этим — при случае. Затем он почувствовал в себе призвание писать прозу, а некоторое время спустя ощутил себя поэтом и принялся исписывать стихотворными строками листок за листком. Детство закончилось, пройдет и юность, а вместе с ними уйдет в прошлое игра в кукольный театр и во всё, чем Федерико себя тогда воображал, — не за горами то время, когда он поднимется на настоящую сцену и, после многих перипетий, станет наконец одним из главных драматургов XX века.

Судьбы людские как колоссы на глиняных ногах: иной раз достаточно сдвинуться одной-единственной песчинке, чтобы вся почва под ногами пришла в движение. Так было и в судьбе нашего героя. Сначала впечатлительный ребенок наивно изображал «мессу» перед младшим братишкой и прислугой, «оживлял» картонных кукол и марионеток, которых сам рисовал, и просто рассказывал разные истории ради удовольствия пофантазировать — и вот в один прекрасный день, и даже неожиданно для самого себя, он самым серьезным образом принялся писать текст для театра — так в 1920 году состоялось его первое театральное представление. Произошло некое «переселение души» — и вот уже карты, раскинутые судьбой, разложились, как бы сами собой, в нужную комбинацию.

Конечно, упомянутая «песчинка» судьбы нашлась не на пляже Андалузии: вообще-то самую первую «песчинку» Лорка нашел еще ребенком в том «песке жаркого юга, где цветут белизною камелии» — цветы чистой красоты, несущие умиротворение… Но чтобы вырастить цветы творчества и собрать их в букет славы, нужны были мостовые большого столичного города — Мадрида.

Когда свежеиспеченный кандидат в гении «ступил» на асфальт Мадрида, этот город сразу показался ему родным, и привязанность к нему останется на всю жизнь, а пока его сердце только полно надежд и в кармане — несколько полезных адресов. Вскоре Федерико познакомился с драматургом Эдуардо Маркина, который устроил ему приглашение в «Атенео», этот центр обмена культурными идеями, — и там состоялось первое чтение его стихов. Но сначала драматург сводил его на представление последней пьесы Хасинто Бенавенте «Людская честь» в театр «Лара». В общем, это была целая культурная программа для молодого честолюбивого провинциала. К тому же честолюбие Федерико было польщено знакомством с этим самым известным испанским драматургом того времени — спустя три года, в 1922-м, Эдуардо Маркина получит Нобелевскую премию по литературе.