Владимир Соловьев - Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека

Как и следовало ожидать, с телепостановкой сорвалось. Еще один упущенный шанс. Пошла мода на литературно-исторические реконструкции: «Доктор Живаго», «Колымские рассказы», «В круге первом». Снова меня обошли, но не свои, а предшественники и мертвецы. Оказался опять за бортом, ничего мне больше в этой жизни не светит. Жить неохота и умирать не хочется.

Вот что я думаю. Человек всю жизнь работает на свой некролог, а так ли уж он важен? Даже если там не черная дыра, а нечто нам неведомое, то и тем неведомо, что осталось здесь? Читают ли покойники свои некрологи? Какое им дело до их посмертной славы? Мне — никакого. Какого черта тогда пишу этот некролог? Кому он нужен, когда мне самому не позарез?

Хоть и набил руку на рассказах, но вот этот не вытанцовывается: повторяюсь с прежними. Можно бы так и оставить в жанре неоконченного рассказа, с отточиями, sapienti sat, а у меня рассказы есть стоящие, не на дураков рассчитаны, пусть будет — некролог себе заживо. Или подождать восьмидесятилетия? Восьмидесятилетний шестидесятник? Шестидесятники-октогенарии? Жалкий оксюморон. Да и кто выживет и доживет? Да и зачем? Или лучше шестидесятники-октогении? Ха-ха! Вот кого среди нас не было, так это гениев. Гений пришел потом и всячески открещивался от нас, шестидесятников, принадлежа в самом деле к другому поколению — по рождению, по дебюту, даже по преждевременной смерти. А за ним уже не дуло: торичеллиева пустота. Ну да: Бродский. Хорошо хоть, я не пиит, а то вся поэтическая братия ударилась в трагедию, когда ему с Нобелькой подфартило, а не им.

До восьмидесятилетия не доживу — не выживу. Да и зачем? И так живу заемные годы — слямзил у Бога. А умру от цирроза печени, как и положено таким отпетым алкашам, как я.

Есть, правда, один выход, но самоубийством надо кончать в молодости.

Пусть Пушкин и оклеветал Сальери, обвинив литературного персонажа под этим именем в отравлении Моцарта, которое реальный Сальери, сам талантливый композитор и друг гения, не совершал, но его имя стало нарицательным, как обозначение черной зависти, а та толкает человека на самый смертный из смертных грехов: убийство живого человека. А можно ли из зависти убить мертвого человека? До недавнего времени это никому не удавалось, а потому предпринятую попытку убить овеянного всероссийской славой Сергея Довлатова спустя два десятилетия после его смерти следует счесть беспрецедентной.

Впрочем, все в этой истории из ряда вон.

Начать с того, что это попытка не первая. Покойник — мишень, каких поискать. Один здешний, как его метко назвал Бродский, радиофилософ — ну да, широко известный в узких кругах — так прямо и говорит: «Не дает мне покоя покойник» — и зачисляет Довлатова по разряду масскультуры.

Другой маргинальный литератор-юзер меркантильно утилизует вражду с Довлатовым себе в карман, публикуя свою переписку с ним.

Дилетанствующая и самоупоенная литературная дама тщеславится «нетривиальными отношениями» с Довлатовым, хотя что может быть тривиальнее секса, тем более сам Довлатов не придавал большого значения постельным отношениям «без божества, без вдохновенья»?

Куда дальше, если даже его первая жена выпускает разоблачительную о своем бывшем муже книжку, где перечеркивает его литературный дар, сводя его к эстрадному трепу, к тому же из вторых рук, а потому плагиат!

Самовосхваление за счет критики, а то и вовсе отрицания Довлатова. Однако всех перещеголял и побил все рекорды — немедля в Книгу Гиннесса! — престижный и влиятельный у себя в Питере, из «литературных генералов», президент Санкт-Петербургского отделения русского ПЕН-клуба, лауреат местных премий, включая премию Довлатова, а теперь еще глава ее жюри Валерий Попов.

Наступление на Довлатова он начал вскоре после его смерти, поначалу в иронической форме. Когда его спрашивали, знал ли он, с каким великим писателем был знаком в Питере, отделывался шуткой, хотя зависть уже ела его поедом:

— Нет, это он после смерти так обнаглел.

Хорошая мина при плохой игре?

Потом, однако, эта маска была сброшена, Валерий Попов окончательно оборзел и повел планомерную атаку на литературного соперника с открытым забралом.

В 2010 году в знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» появилась книга Валерия Попова «Довлатов». Раскрывая ее, читатель вправе ожидать, что получит тщательно документированную, объективную, пусть и с личными перекосами, критикой или оригинальной интерпретацией, но все же биографию, или, по-старинному, жизнеописание героя — писателя Сергея Довлатова.