Владимир Соловьев - Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека

Лицом к лицу лица не увидать? У каждого свой вкус? Для слуг и жен нет великих людей?

Упростим (за вычетом слуг) и обобщим (вместо жен — женщины) эту формулу, как это сделал Хосе Ортега-и-Гассет, с его помощью. Цитирую его чудесные — не хуже, чем у Стендаля — «Этюды о любви»:

«Гениальность отталкивает женщин. Кто знает, не таится ли глубокий смысл за этой неприязнью женщины к самому лучшему? Быть может, в истории ей и предназначена роль сдерживающей силы, противостоящей нервному беспокойству, потребности в переменах и в движении, которыми исполнена душа мужчины. Если взглянуть на вопрос в самой широкой перспективе и отчасти в биологическом ракурсе, то можно сказать, что основная цель женских порывов — удержать человеческий род в границах посредственности, воспрепятствовать отбору лучших представителей и позаботиться о том, чтобы человек никогда не стал полубогом или архангелом».

Круто сказано, да? Предвижу не только ликование моих мужеских читателей, но и возражения со стороны женских. Ну, само собой, природа отдыхает на детях гениев, а от спермы нобелевских лауреатов пошли вполне заурядные отпрыски. О нашем нобельце — молчок, хотя, конечно, Андрею Басманову куда как далеко до Иосифа Бродского — дальше некуда. И прочее, и прочее. Да мне и самому есть что возразить любимому автору, но разве в том дело? Ортега-и-Гассет приводит в качестве примера Наполеона, которого не любила ни одна женщина, и Жозефина озвучила их мнение на словах и в деле, перетрахав чуть ли не всю его победоносную армию. (Конечно, преувеличиваю, хотя кто знает?)

Касаемо наших героев — и героинь — есть иная точка зрения, которую я озвучиваю безотносительно, согласен с ней или нет. Что Бродский назначил Марину Басманову без ее ведома — нет, не своей музой, но любимой женщиной, потому что какой же поэт без возлюбленной, да? Это мнение человека, близко знавшего обоих любовников. Другой — точнее, другая, опять же из близких либо приближенных, — сомневается, что брак Довлатова с Пекуровской, выразившийся лишь в проставлении штампов, был такой уж трагедией: «Не надо излишней красоты. Обыкновенный уязвленный в своем эгоизме мужчина, который уязвлен эгоисткой женщиной. К тому же мне кое-что известно о том, как на самом деле обстояли дела у Сережи на женском фронте. Именно во времена его трагической любви к Асе».

Как говорится, примем к сведению — не более того.

В отличие от Жозефины, на женской совести которой один только Наполеон, Асетрина — как звали друзья-товарищи-любовники Асю Пекуровскую — ухитрилась/умудрилась прохлопать и профукать сразу двух — самого-самого поэта и самого-самого прозаика. Что заставляет усомниться не только в ее женской чуткости, но и в литературном чутье, хотя литературовед она сносный и даже занятный, но скорее в схематических и схоластических построениях, чем в анализе текста. Освистанному Бродскому она до сих не может простить, что освистала его — ну, да, мы ненавидим людей, которым приносим зло, — а с Довлатовым продолжает post mortem борьбу, что твой Дон Кихот с мельницами, вчистую отрицая за ним литературный дар. Вот из ее совсем недавнего питерского интервью:

«Довлатов был по-человечески талантлив, а все остальное было второстепенным: ну, несколько рассказов, в общем-то и все. А Бродский абсолютно не был по-человечески талантлив. Он был закомплексованным, довольно трудным, а когда выбился наверх — и высокомерным, то есть во всех смыслах тяжелым… Довлатов еще ничего не писал, Бродский тоже был в начале пути. То, что он вывез из России, не было заявкой на тот уровень мастерства, которого он впоследствии достиг. Как поэт он тоже состоялся уже в Америке. Бродскому, как мне кажется, помогли его амбиции. Нобелевскую премию ему же дали не за поэзию».

Прости ей, Господи, ибо не ведает, что глаголет!

Третьим Асиным литературным любовником был Аксенов, который к тому времени купался в славе и был в фаворе у советской молодежи. Проблема личного выбора для Асетрины Пекуровской не стояла — она плыла по воле волн в фарватере тогдашней моды. В каком-то отношении она походила на мадам Помпадур — с той только разницей, что в ее любовниках не было короля, зато она была любима тремя кумирами нации: одним наличным, в то время вровень с Евтушенко, и двумя будущими. Что я плету? Вот признание самой Аси Пекуровской, которая поучаствовала под музыку в концерте под названием «Довлатов, Бродский и Аксенов любили Асетрину». Не хило, да? Читатели попадали со стульев и даже с кроватей и лежат в лежку? А зря. Здесь надо малость поколдовать над семантикой выбранных профессиональным филологом слов. Да и колдовать особенно не придется.