…Десятеро обреченных медленно ступали по мокрому снегу. Осенний ветер пронизывал насквозь. Полицаи молча поторапливали прикладами, спеша привести их к месту казни до наступления полной темноты.
Среди десяти — высокий сухощавый парень с очень светлыми, почти белыми вьющимися волосами, прилипшими к окровавленному лбу. Под голубыми глазами синие кровоподтеки. Друзья не узнали бы сейчас своего институтского поэта, влюбленного в Гарибальди. Не узнали бы, наверное, и однополчане своего бесстрашного разведчика лейтенанта Анатолия Инчина в этом шагающем на смерть человеке. Вместе с ними, еще совсем недавно, выполнял он задание в тылу врага. Возвращаясь к своим, ведя неравные бои, нарвался на мину. Контузия была тяжелой, и пришлось товарищам оставить в крестьянской семье вместе с Анатолием Инчиным лейтенанта Льва Хлапова.
Когда Анатолий выздоровел, стали пробираться к своим. Шли ночами, а днем укрывались в глухомани. Недалеко от Брянска нарвались на эсэсовцев. Их схватили, заперли в сарае. Ночью, в кровь ломая ногти, они прорыли лаз под стену, ушли.
Перенесенные лишения, однако, дали себя знать: адская боль в позвоночнике свалила Инчина. Остановились в селе Назаровка Понуровского района. Хлапову пришлось устроиться на спиртзавод кочегаром.
— Выздоровеешь, — успокаивал он Анатолия, — и снова двинем вперед.
Два месяца провалялся Анатолий в постели. А когда, поправился, у Хлапова отнялись ноги. Инчин сменил его на заводе. Работа была адской. От недоедания и усталости, от постоянной простуды кочегары валились с ног.
Внимательно присматривался к Анатолию Петр Самусев, местный учитель-коммунист, загнанный гитлеровцами на работу в кочегарку. Однажды он сказал:
— Предлагаю устроить на заводе салют и уйти к партизанам. Есть у меня верные люди на примете.
К взрыву на заводе готовились тщательно, сделали все необходимые расчеты, все, казалось, продумали до мелочей. Но кто-то донес, забрали всех. Допрашивали несколько дней, избивали до потери сознания, обливали водой и снова били. Лева Хлапов не выдержал пыток.
Умер…
Десятерых привели на кладбище. Развязали руки.
— Раздевайся! — голос у полицая визгливый, бабий.
Этот голос и вывел Инчина из тяжелого забытья. Все его существо восстало против того, что должно было совершиться сейчас. Анатолию не раз до этого приходилось смотреть смерти в глаза. Но там был бой, как говорится, на равных: или ты, или тебя. А теперь? И все же не ждать, действовать.
Раздевался Инчин медленно. Вспомнилось любимое выражение командира: «Кто смерти не боится, того и пуля сторонится». И его наставления новобранцам: «Никогда не теряйтесь ни перед генералом, ни перед дулом пистолета».
Сейчас наступила та минута, когда важно было не потерять самообладания, не испугаться смерти, что в лице полицая ходит в десяти метрах.
— Живей, живей! — торопит бабий голос.
Петр Самусев, снимая сапоги, кашлянул. Это — сигнал. Неожиданно сильным ударом головы он сбил охранника и бросился в сторону. Кинулся от ямы и Анатолий. За ним — остальные.
Анатолий не помнит, как, подгоняемый свистом пуль, перебежал кладбище, пронырнул поле. До слуха его доносились выстрелы и ругань полицаев. Он бежал, падал, полз и снова бежал, пока силы не оставили его. Присел. Разгоряченный, сначала не чувствовал холодного ветра, иглами впивающегося в тело. А когда замерз, не смог подняться. Потом снова стало тепло и показалось, что поплыл куда-то. Успел подумать: «Значит конец, замерзаю», и потерял сознание.
* * *
Есть в архивах штаба партизанского движения Украины любопытный документ: «Личный счет командира первого Хинельского отряда А. И. Инчина». В нем много цифр. И примечание: «Число уничтоженных врагов и техники в групповых боях и диверсиях в счет не входит». И все равно цифры весьма внушительные. Вот только некоторые из них:
«…Лично уничтожил 113 солдат, офицеров, чинов немецких военно-административных органов, шпионов, бургомистров, провокаторов, полицейских».
«…Совершил 19 диверсий, вывел из строя 36 автомашин, спустил под откос два железнодорожных эшелона с живой силой, и техникой, уничтожил два танка, восемь минометов, один самолет».
«…Создал 4 партизанских отряда, 15 диверсионных групп».
«…Лично взорвал склад авиабомб в селе Кренидовка».
Коротки, лаконичны строки документов. А за каждым из них подвиг партизана, подвиг разведчика.
…В ночи скакали трое. Впереди на рыжем «венгерце» красовался обер-лейтенант немецкой армии в фуражке с высокой тульей, в новом под ремень дождевике с витым серебряным шнуром на груди.
Читать дальше