Томас Шёберг - Ингмар Бергман. Жизнь, любовь и измены

Штабное досье “Аннетты” становилось все толще от множества ее донесений, в то же время росла и параллельная документация, где скапливались наблюдения полиции и агентов разведки за нею самой. Она была не настолько глупа, чтобы не заметить слежку. “За мной уже несколько дней следят, что меня раздражает. Это полиция или англичане?” – спрашивала она в одном из донесений Главному штабу в марте 1940 года.

Йоахим Фридрих Франц Лёш (бывший германский подданный, ныне без гражданства) заявил на нее в полицию за вымогательство; венгерский пресс-атташе Жигмонд фон Морваи – за попытку шантажа и нарушение неприкосновенности жилища; сотрудница Королевского почтового ведомства Энна Стекзен доносила, что Ланнбю неоднократно отправляла срочные письма, адресованные в Главный штаб (вполне логично ввиду ее заданий); телефонист-ремонтник Брур Руно Хильдинг Ульссон сообщал, что во время его визита она выказала подозрительный интерес к телефонной прослушке; госпожа Мод Аурелль сообщала, что ее восемнадцатилетняя дочь сбежала из дома после знакомства с Ланнбю, которая оказывала на нее очень дурное влияние, и что она, госпожа Аурелль, слышала недавно намеки, будто актриса за деньги шпионила в пользу чужих держав.

Так продолжается год за годом. Читать ее собственные донесения контактным лицам в Главном штабе не менее любопытно и увлекательно, особенно с учетом обстоятельств, в каких они писались. Все это, безусловно, смахивает на гибрид Осы-Ниссе с Джоном Ле Карре.

В 1939 году Ланнбю докладывала, что один из ее объектов, некто Ваннис, к сожалению, предпочитает женщин не в ее стиле:

Они должны быть курносыми, пухленькими, с морковными волосами и бодрым видом. Прошлый раз с ним была точь-в-точь такая. Вопрос: можно ли мне позвонить ему и попросить о встрече для получения литературных советов по теме фашистского влияния на сюрреалистическую литературу через футуризм, ведь именно эта тема интересует меня уже несколько лет? Я могу вполне правдоподобно намекнуть, хотя он конечно же не поймет, что звонок вызван, скажем, и его мужским обаянием.

О другом объекте, неком Алексе Саломоне, она писала:

…признался, что он еврей. Стало быть, имя и фамилия могут быть подлинными, он танцевал со мной и просил прощения, что не приходил. Позднее вечером мы вместе пошли развлекаться. 29 лет. […] Работает в здешней французской контрразведке против немцев. Официально закупает меха для французско-английской фирмы, которая, возможно, создана специально с целью шпионажа.

Карин Ланнбю бойко выстраивала домыслы, и в те годы она разобрала по косточкам жизнь многих людей и доложила разведке, причем порой четко просматривается характер ее политической заинтересованности: “Любовницу Фредрикссона [16](тощую блондинку) зовут Мириам Хольмлин, она имеет постоянную работу в почтовом сбербанке. Часто ездит во Францию. Ф. и ее якобы видели в Париже. Ф. утверждает, что у нее есть “бабки”, но Юнссон этому не верит. И я тоже. Она – типичная девушка из рабочего класса, которой посчастливилось стать содержанкой представителя среднего класса”.

Ланнбю рыскала у людей в телефонных и адресных книжках, в их записях и сообщала имена, адреса, контактные сферы, политические и сексуальные предпочтения и привычки. Колесила по столичным ресторанчикам и докладывала обо всем, что казалось ей подозрительным. В читальне “Гранд-отеля” она несколько раз видела молодую шведку с итальянской внешностью; “очень смуглая, одета плохо, на даму совершенно не похожа, не уродина, слишком накрашена, говорит по меньшей мере на трех языках, а туда приходит завязывать знакомства. Проявляет особый интерес к моим разговорам с иностранцами. Если она не работает на вас, сообщите мне, потому что в таком случае она, вероятно, шпионка. Тогда я с ней познакомлюсь”. Другая девушка, Вера Фюрт, “по-прежнему встречается с разными сомнительными типами”.

В ее донесениях проходит целый ряд известных имен. Поэту Нильсу Ферлину, по мнению Ланнбю единственному настоящему богемному скальду в Швеции, политика не нравилась:

Совершенно исключено, чтобы он занимался шпионажем. Интересуется только вином и своими стихами. Именно он учредил Артистическое кафе и объединение “Свободное искусство”. Он – король со свитой почитателей, среди которых, увы, есть весьма темные личности. Нацисты, немецкие полушпионы, полукриминальные типы и шпионы неизбежно присутствуют во всех богемных кругах. “НДА” [“Нюа даглит аллеханда”. – Авт.] от 29 июля 1938 года напечатала статью с его фотографией; кроме того, вы можете взять его фото в любом журнале или газете. Поэтому внешность его описывать не стану. Ростом он очень высок и очень худ.