Такой же караван, но несколько сильнее прикрытый, мог бы следовать из Ново-Александровска, прочие караваны никакого прикрытия не требуют, кроме одного хозяйственного надзора».
Кроме того, Никифоров описывает состояние колодцев, грунта, советует, как компенсировать недостаток подножного корма, воды, дает точный расчет маршрута для войск, указывает пункты, через которые лучше двигаться, где удобнее форсировать реки, анализирует недостатки Ново-Александровского укрепления.
В послании генерал-губернатору Перовскому временный агент Никифоров больше внимания уделяет описанию взаимоотношений с ханом Хивинским.
«В первое свидание с Ханом его Высокое Степенство был очень ласков с агентами, особенно с поручиком Айтовым (один из членов экспедиции. — М.Б.), и изъявил полное удовольствие свое при получении подарков от Высочайшего Двора. Когда развернули перед Ханом сервиз и самовар, он не смог скрыть удивления».
Не ускользнул от внимания капитана тот факт, что подарки хан принимал с удовольствием, но на уступки идти не хотел.
«После нескольких дней свидания, миролюбивый и сговорчивый хан ни под каким видом не хотел уступать Эмбы и Иргиза». Однако Никифорову и Айтову удалось-таки убедить его «Высокое Степенство». Но ненадолго. Хан заболел на девять дней, а после выздоровления, «вновь стал требовать Эмбы и Иргиза». Переговорам, как жаловался Никифоров, «не было конца».
В итоге своей работы агент делает вполне закономерные выводы. «Нельзя надеяться на введение желаемого устройства и порядка в Киргизской степи, если не будут основаны в ней несколько точек, которыя выражали бы проявление силы и власти Российского правительства среди кочующих племен».
Идеи капитана Генерального штаба Прокофия Никифорова будут претворены в жизнь новым генерал-губернатором В. Обручевым. Он осознает, что ни обращения к султану, ни дипломатия, ни жестокость, ни военные экспедиции, посылаемые в хивинские земли, не в состоянии подчинить кочевые племена и навести порядок на приграничных к империи территориях.
Обручев начнет проводить эффективную политику выдвижения границ, иными словами, он разворачивает в степи строительство военных укреплений. Сначала в 1845 году на реке Тургае, названное Оренбургским, другое на реке Иргизе, которое получило наименование Уральское. Ново-Александровское укрепление было перенесено на полуостров Мангышлак и переименовано в Ново-Перовское.
Для укрепления левого фланга границы с Хивинским ханством в 1847 году начинается строительство крепости на реке Сырдарье, в урочище Раим. Эта крепость, расположенная в устье реки, служила и военно-морской базой для небольшой флотилии, созданной на Аральском море.
В 1848 году были возведены форты Карабутаг для сообщения Уральского укрепления с Оренбургской линией, и Косарал на Аральском море. Меры, предпринятые Обручевым, дали свои положительные результаты.
Однако, как мы уже сказали в начале главы, не только Никифоров отправился в Хиву, но и Бутенев — в Бухару.
Подполковник Константин Бутенев, в отличие от капитана Генерального штаба Никифорова, не был ни строевым, ни штабным офицером. Он являлся инженером, специалистом по горным делам, а точнее, по редким металлам, в частности, по золоту. В июле 1841 года его экспедиция добралась до Бухары. Эмир встретил посланцев радушно, а вскоре было принято решение приступить к горно-разведывательным работам.
Однако подполковника Бутенева эмир от себя не отпустил и отклонил его предложение вести поиски золота на реке Амударье и в горах Нуратау.
Пришлось снарядить отряд без главы миссии. В него вошли горный инженер штабс-капитан Богословский, топограф Яковлев, востоковед Ханыков и зоолог Леман.
25 августа отряд вышел из Бухары и отправился к Самарканду, оттуда перейдя на правый берег Зеравшана, начал обследовать горные породы.
Ученые экспедиции обратили внимание на Равтское месторождение каменного угля. Они тщетно пытались убедить сопровождающих их эмирских чиновников в ценности находки, но те только посмеялись. Они не поверили в ценность «черного камня». Более того, были крайне разочарованы, что русские вместо поисков золота, занялись каменным углем, и приказали возвращаться в Бухару.
В это время подполковник Бутенев вел трудные переговоры с эмиром Насруллой, пытаясь добиться документального оформления отношения между Россией и Бухарой. Но эмир на горячие речи временного агента пообещал дать ответ позже.
Читать дальше