Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

Я стал внимательно наблюдать за своим спутником. Из даваемых мне Долговязым запасов сделал коллекцию съедобных листьев, плодов и клубней, заучил их вид, запомнил внешние особенности трав, кустов и деревьев, на которых они растут. На третий день я издали уже узнавал полезное растение, незаметно, по своим образцам, проверял его листья и сравнивал вкус. Одновременно внимательно наблюдал за методами поисков дерева, где могли быть гнезда. Каким чудом, не глядя, он их угадывал? Чудо оказалось белыми каплями помета на траве, коре и листьях. По голому стволу лезть наверх невозможно, но здесь голые стволы попадаются крайне редко: они обычно густо опутаны лианами и снизу доверху утыканы пучками зелени эпифитов и паразитов. Поэтому в гилее можно влезть почти на любое дерево, и хотя в пышной листве и густой сети лиан гнезд не видно, но белые брызги помета безошибочно выдают их присутствие.

В тот торжественный день я с утра начал на ходу рвать листья и фрукты и совать их в сумку. Долговязый, предостерегающе крикнул и полез рукой в сумку, он хотел выбросить мои листья. Вынул, посмотрел и изумился.

— Туа?

— Муа!

— И-я-бон!

Я сдал первый экзамен.

Мы стали делать заготовки вдвоем, нужно было видеть выражение лица Долговязого, когда я вдруг сворачивал, шел к отдаленному кусту и уверенно начинал копать клубни, обрывать листья или плоды.

К полудню я дал знак остановиться.

— В чем дело? — знаком спросил Долговязый и показал на солнце: еще рано, надо спешить до начала дождя.

Я хорошо выбрал дерево: оно было раскидистым и невысоким, лохматым от лиан и эпифизов. Точки и запятые помета тут и там явственно виднелись. Я молча вынул инструменты, с пустой сумкой полез на дерево и вернулся с дюжиной яиц!

— Туа? — удивился житель лесов.

— Муа! — гордо подтвердил парижский шалопай.

Я разделил добычу поровну и объявил:

— Туа-муа!

Урок был весьма наглядным.

Незаметно для самого себя я стал открывать многочисленные тайны жизни гилеи и к ней приспосабливаться. Я твердо решил прочитать эту зеленую книгу, смело открыл ее и по складам начал произносить первые нехитрые, но мудрые слова.

В непроходимых черных дебрях многочисленные поляны и перелески являются местами коллективной кормежки лесных обитателей. Высокая трава, кусты и раскидистые невысокие деревья хорошо защищают крупных птиц от пернатых хищников. Удалось счастливо перелететь из леса под кусты и зарыться в траву поляны — значит спокойная и обильная кормежка обеспечена. На полянах солнечно и сухо, а тонкие ветви кустов буквально ломятся от зрелых плодов и семян — ешь досыта, только не прозевай времени отлета, иначе ночью сам попадешь кому-нибудь на ужин. Сколько бы раз в день мы ни пересекали такие поляны, всегда в кустах кудахтали жирные птицы, а из травы торчали их головы. Вот здесь-то я и решил дать Долговязому генеральное сражение! Вечером я незаметно заготовил три длинных и тонких лианы и сделал скользящие петли. Несколько дней набирал семена и дождался времени, когда Долговязый знаками объяснил, что идет за яйцами. Вот он, желанный момент! Я нашел стадо птиц, в центре трех петель насыпал три кучки семян и улегся за кустом, держа в руках концы лиан. Проклятое стадо медленно продвигалось вперед, слишком много кругом пищи. Я боялся, что Долговязый вернется преждевременно и эффект будет снижен. Наконец-то первая индюшка увидела мои кучки и издала призывной крик. Сейчас же появились и остальные прожорливые птицы, они жадно бросились на приманку, в один миг разбросав мои кучки. Я дернул все три лианы и не поймал ни одной птицы. Петли оказались слишком большими, а кучки семян слишком близко расположены друг к другу. Птицы все вместе толклись, мешали друг другу и не дали правильно рассчитать мне рывок. От волнения, обливаясь потом, я осторожно выполз из засады и вновь расставил петли, но с учетом первой неудачи. На этот раз они были поменьше, легко скользили и были положены на видном месте. Глупые птицы стояли поодаль и смотрели на меня. Едва я отошел, как они бросились к зерну. Я дернул все три лианы и поймал одну большую и толстую птицу, она не стала биться, а легла на землю и, лежа на брюхе, продолжала клевать зерна. Я схватил ее как раз перед приходом Долговязого. Его спесь уже была немного сбита, он отдавал мне добычу не с таким гордым видом, как раньше. Когда я обоими руками поднял за ноги свою индюшку, он сразу обмяк, притих и был уничтожен.

С тех пор Собака — Долговязый исчезли, появились два равноправных товарища — Ламбо и я.