Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

Госпожа д’Антрэг обняла дочь и вместе с тем оперлась на нее, она едва стояла. Силы ей изменяли.

— Мама, я такой Франции не хочу! Единственная преграда на пути варварства — организованная сила. Сила против силы, и мы ее видели, мама.

Сильный, высокий и свирепый ван Эгмонт возвышался над толпой приличных молодых людей, как скала среди мутных волн. Они вначале хотели затеять драку, но художник схватил несколько слабеньких рук и так их крутанул, что драчуны присмирели: осыпая художника бранью, они увлекали его к выходу, в дверях сильно стукнули, и, в конце концов, вместе с ними он очутился в вестибюле.

— Мсье полицейский комиссар! Мсье полицейский комиссар! — пронзительно закричал один из молодых людей.

Полицейский офицер вырос как из-под земли.

— Заберите его! Арестуйте! Обыщите! Это агент, иностранный шпион! Я видел своими глазами, как какой-то коммунист со звездой передал ему белый пакет! Мы свидетели!

— Какой пакет? — прорычал художник.

— Агент! Шпион! — как по команде хором зашумела толпа молодых людей.

— Вы арестованы! Идите за мной! — комиссар старался перекричать общий шум.

Ван Эгмонт распахнул нараспашку пиджак и показал карманы брюк.

— Вы видите, это — ложь! Подлая провокация! Где пакет? Где документы?!

Он в ярости вывернул карманы наружу. Молодые люди переглянулись между собой, тот, кто первый поднял крик, бросился обратно в зал, по дороге осматривая пол.

— Ну, где пакет?! — ревел художник, изо всех сил ворочая плечами, чтобы стряхнуть с себя облепивших его деляроковцев. — Прочь, сволочь!

Впереди показался выход. Художник стал туда пробивать себе дорогу. В широкой двери он успел заметить плечистого парня в коричневых штанах. Тот исподлобья наблюдал за свалкой. «Выход… Жан Дюмулен…» — промелькнуло в голове ван Эгмонта. «Жан Дюмулен — это выход?» Он бешено работал руками и плечами. Осталось шагов пять… Сзади метнулась тонкая белая рука с тяжелой зеленой бутылкой. Ван Эгмонт почувствовал сильный удар в затылок. Все потемнело у него в глазах. «Да… — успел он подумать. — Выход». И повалился под ноги «Боевых крестов», обливаясь кровью.

10 октября 1936 года в Мюнхене состоялось важное совещание, на которое съехались руководители националистических партий, в их числе фюрер английских фашистов сэр Освальд Мосли и фюрер французских фашистов граф Казимир де ля Рок, спрятавшийся под вымышленным именем Пьера Лямарка. Все были уведомлены, что отныне их сугубо патриотические партии вместе с другими двадцатью пятью фашистскими партиями разных стран будут непосредственно входить в Центральное международное бюро, руководимое доктором Леем и организованное в Мюнхене.

Перед всеми националистическими партиями были поставлены задачи: проникновение в общественные организации, в правительство, государственный аппарат, армию, полицию. «Боевые кресты» получили от заместителя фюрера Гесса более конкретные указания — раздражать и утомлять врага непрестанными и внезапными нападениями. Руководитель внешней политикой Риббентроп добавил: особенно на французских демократов и патриотов, а для облегчения маневра необходимо резко заострить антисемитский характер выступлений. Гиммлер уточнил: планомерных выступлений по заранее заготовленным спискам, проверенным и утвержденным германскими специалистами из гитлеровского Коричневого дома в Париже.

Приказ получен, исполняйте!

1 ноября 1936 года листок «Пробуждение народа», издаваемый Геббельсом в Париже, поднял яростную кампанию под лозунгом: «К оружию, граждане! Винтовки на изготовку! Заряжайте пистолеты!» Это не было пустым подстрекательством: это было обращение к определенному классу — имущему классу, это была ставка на разжигание самых низменных страстей.

— Коммунизм идет! Спасайтесь!

— Железом и огнем защищайте свое наследственное имущество!!! — исступленно визжали гитлеровские подголоски.

Правительство мсье Блюма бездействовало: голоса социалистов и радикалов перевешивали голоса коммунистов.

Дорога террористам была открыта. И сейчас же при молчаливом содействии полиции поднялась волна кровавых нападений на рабочие организации. Неизбитые или неубитые борцы за свободу обвинялись в покушении на жизнь нападавших деляроковцев и подвергались суровым наказаниям.

Мсье Мандель был бы изумлен, если бы знал, что в списках намеченных жертв фюрер Казимир лакированным ногтем поставил крестик против его фамилии, где было указано: большевистско-иудейская агитационная организация; охрана — слабая; связи — ученая интеллигенция.