Иван Бережной - Два рейда

— Сам должен был доложить. Мы загоняли своих разведчиков в поисках школы, а он, видите ли, ждет, когда его спросят! Садись, рассказывай все, что знаешь об этой школе, где она находится, — сказал Вершигора.

— Да я, собственно, больше о ней ничего не знаю. Слышал, что есть такая…

— Не густо же, братец, — разочарованно проговорил Петр Петрович.

— Это можно будет узнать через Семенюка, — подсказал Арутюнов.

— А на него можно положиться? Кто он такой?

— Бывший командир Красной Армии. Был в плену у немцев. Бежал и попал к националистам…

— Но вы-то ручаетесь за него? — добивался Вершигора прямого ответа.

Арутюнов долго не отвечал, обдумывал что-то. Наконец проговорил:

— Как я могу за него ручаться? Я его мало знаю.

— Как с ним связаться?

— Семенюк иногда заглядывает на хутор к дивчине. Там можно перехватить, — сказал Серго.

Выполнение этой задачи поручили Саше Ленкину.

Через два дня перед командиром соединения по стойке «смирно» вытянулся невысокий, еще молодой человек.

— Так вы и есть тот самый Семенюк, который работает в школе военспецем? — спросил Вершигора.

— Так точно, товарищ подполковник, — бойко ответил Семенюк.

— Вы знаете, что от вас требуется?

— Догадываюсь.

— Поможете?

— По долгу службы.

— Как это понимать?

— В прямом смысле. Я старший лейтенант Красной Армии. Раненым попал в плен к немцам. Бежал. На Волыни встретился с группой вооруженных. Они назвались партизанами. Я обрадовался и пошел с ними. Оказалось — бандеровцы. Тогда я только первый раз узнал, что такие есть. Дознались, что я командир, да я этого и не скрывал, и оставили инструктором в школе.

— Почему же вы не перебежали к партизанам?

— Все время находился под строгим надзором. Одного никуда не отпускали.

— А сейчас как?

— Вошел в доверие. А когда мне начали доверять, я сам решил до поры до времени не уходить. Считаю, что могу быть полезным для Родины, находясь среди врагов…

— Такой момент наступил, — сказал Вершигора…

Вершигора и Войцехович подробно расспросили о расположении и охране школы, как лучше туда подобраться. Договорились, чтобы Семенюк достал пароль на ближайшие два дня и провел эскадрон, минуя заставы бандеровцев.

Когда Семенюк вышел, Войцехович сказал:

— Самоуверенный субъект, даже нахальный. Доверять ему полностью нельзя.

— Предупреди Ленкина, чтобы глаз с него не спускал, — посоветовал Вершигора. — Но я не думаю, чтобы он пошел на подлость. Он не глуп, понимает, что дни бандеровцев сочтены. Будет из кожи лезть, чтобы доказать свою лояльность.

Взвесив все за и против, Вершигора сказал:

— Главный удар нанесем по самой школе «лесных чертей», вспомогательный — по штабу и складам. Выходы из леса на юг перекроем сетью засад. Скорее всего, они попытаются уйти в сторону Львова на соединение с атаманом Климом Савуром.

Разработали подробный план. Кульбака и Брайко своими батальонами должны были блокировать выходы из леса. Ротам первого батальона, под командованием Бакрадзе, — нанести удар по штабу и складам. Проникнуть в самое логово бандитов и расправиться с «лесными чертями» предстояло Ленкину.

Во второй половине дня 26 января 1944 года подразделения выступили на задания.

Расчет на внезапность сразу же провалился. При переходе железной дороги Ковель—Владимир-Волынский разведка натолкнулась на гитлеровский пост. Два пулемета, установленные в дзотах, и свыше десятка автоматчиков хорошо простреливали подступы к переезду.

Для того чтобы расчистить путь, Кульбаке пришлось развернуть роту и пустить в ход артиллерию. И хотя с противником удалось покончить быстро, однако бой не мог не насторожить бандеровцев. Оставалась единственная надежда на быстрые и решительные действия Ленкина.

А Ленкин в это время со своими кавалеристами успел углубиться в лес. Он слышал бой и понимал: медлить нельзя. Предупредил разведчиков, чтобы были особенно бдительными.

Ночь выдалась темная, ветреная. Снежная крупа секла лицо. Впереди на ощупь двигался дозор. Ленкин ехал во главе колонны. Рядом с ним — Семенюк. Они тихо разговаривали и настороженно прислушивались. Вдруг впереди послышался окрик:

— Стий, хто йдэ?

— Шо ты, не бачишь? Хиба тоби повылазыло? — отозвался старший дозора Коля Соловьев, подражая бандеровцам.

— Стий, стриляты буду! — донеслась настойчивая команда.

— Так уже и стриляты… Мы свои, — отозвался дозорный.

Впереди стало тихо. Видимо, партизаны назвали пароль.