Иван Бережной - Два рейда

Колесников накинулся на Мороза с упреками. Тот разводил руками и оправдывался. «Кто же мог подумать, что такой высокопоставленный фашист опустится до положения мелкого воришки и рискнет…»

— Быть бы старшему лейтенанту Героем Советского Союза, не упусти майор Мороз пленного генерала, — подковырнул старшина Боголюбов.

— Не в геройстве дело. Не за награды воюем. Генерал — ценный «язык». Понимать надо! Представляете, сколько бы он мог нам рассказать? Ух, этот мороженый! — все еще не успокоившись, отпарировал Колесников. -

…Пока Боголюбов и Колесников рассказывали об этих событиях, подошли батальоны, привели с собой пленных. Второму батальону тоже удалось разгромить роту немецкой пехоты. Во время допроса пленный ефрейтор из артполка рассказал, что генерал командиром дивизии назначен совсем недавно. Вчера на совещании командиров частей и специальных подразделений генерал заявил: «Положение наше серьезное, но я дал клятву фюреру — задание выполнить, людей спасти, а технику сохранить… Я не пойду по стопам моего предшественника, который в трудную минуту оставил вас и бежал…»

— Интересно, кто его предшественник? — поинтересовался Прутковский.

— Это не так важно, — отозвался Тютерев. — Жаль, что генерала прошляпили.

— Здорово генерал выполнил клятву! По всем статьям: технику в сохранности оставил нам, людей бросил, и тоже большинство попало к нам, а что касается задания, этот вопрос сам собой отпадает, — засмеялся Прутковский.

— Не горюй, Юра, — решил я подбодрить своего помощника. — Не сошелся свет клином на одном генерале. Теперь они будут чаще попадаться. Вы и так свершили большое дело. Предотвратить взрыв такого моста и передать его Красной Армии — это поважнее одного генерала.

— А плацдарм, который мы передали фронтовым частям! — дополнил Боголюбов.

В полк завернули дивизионные разведчики во главе с Робертом Клейном.

— Видал, какую птицу отхватил Юрка, — сказал Тютерев, указывая на машину. — Мне на «оппель-капитане» всего один раз приходилось ездить. Хочешь, Роберт Александрович, с ветерком?

— С удовольствием, — согласился Клейн. Оба они были страстными автомобилистами.

Они уселись в машину. Тютерев завел мотор, включил скорость и дал газ. «Оппель» сорвался с места, обдал нас дорожной пылью и скрылся за хутором. Однако не прошло и пяти минут с момента их отъезда, как машина на бешеной скорости возвратилась на хутор. Из нее выскочили пассажиры. Тютерев, не говоря ни слова, побежал в свой батальон, а Клейн, припадая на левую ногу, поспешил к нам.

— Фашисты… человек тридцать, — выкрикнул Роберт.

— Где?

— Идут сюда. Мы чуть не врезались в группу гитлеровцев. Спасла немецкая форма. Офицер-немец даже козырнул мне. Видимо, машина ввела его в заблуждение. И тут у меня само собой вырвалось: «Почему так медленно плететесь? Мы вас ждем на хуторе». Офицер только щелкнул каблуками: «Яволь!» «Поворачивай», — тихо говорю Тютереву. Едем, а я в зеркало посматриваю — не пустят ли пулю в спину.

Я тут же приказал спрятаться во дворах, стрельбы без надобности не поднимать.

Когда немцы подошли к хутору, на улице не было ни души. Шли они смело, не опасаясь засады. Навстречу им направился Клейн. Не доходя шагов двадцати, он поднял руку и сказал:

— Спокойно, господа! Вы окружены партизанами. Не вздумайте дурить. Сопротивление бесполезно.

Справа и слева со дворов вышли партизаны с автоматами и пулеметами. Гитлеровцы беспомощно озирались по сторонам, но с места не двигались.

— Положить оружие! — приказал Клейн. Выждал, пока солдаты побросали винтовки и автоматы, скомандовал: — Двадцать шагов вперед, шагом марш!

Немцы стройно отшагали указанное расстояние и замерли. Партизаны подобрали оружие, после чего Клейн разрешил стоять «вольно».

Мы плотным кольцом окружили пленников. Роберт расспрашивал, какой части, куда держат путь. Немцы рассказали, что принадлежат 50-й дивизии. А куда идут — сами не имеют представления. Увидели машину своего командира — обрадовались, а вышло совсем непредвиденное…

Пленных свели с дороги и посадили в тени. Они поняли, что им ничто не угрожает, повеселели. Стали более разговорчивыми. Попросили разрешения сходить за водой, вынули свои продовольственные запасы и принялись закусывать, запивая колодезной водой.

— Отвоевались… Теперь нах хаузен, домой, — сказал один из пленных. Его, видно, устраивало то положение, в котором он оказался.